– Что же мне делать? – неведомо у кого спросил Олег.
– Пока ищи брата, – сказал Аристарх Павлович. – Ты все-таки ходил здесь, дороги знаешь. Я обойду Дендрарий и бор за озером.
– Да не об этом я, – Олег покачал головой. – Что потом искать? Кого и где?.. Как там Аннушка?
– Видел же вчера – нос заострился, не ест, не пьет, – Аристарх Павлович собрался уходить. – Лежит и читает книги бабушки Полины. О Кирилле еще не знает. И упаси Бог кому сказать, пока не найдем.
Он поднялся по вентиляционной шахте, вдохнул свежего холодного воздуха. Николай устроился на своем посту – между досок, покрытых мхом и листьями, едва заметна была его голова в камуфляжной кепке.
– Вы бы днем отсыпались, – предложил ему Аристарх Павлович. – Что здесь стоять, мерзнуть.
– Знаешь, отец, после Белого дома у меня боязнь замкнутого пространства, – смущенно признался Николай. – Не могу долго в стенах. Я и сплю здесь стоя…
Вечером того же дня приехала Вера. С порога Аристарх Павлович заметил – что-то подломилось в ней. Она делала вид, что по-прежнему боевая, деятельная и неунывающая, но это был только вид. Один на один Аристарх Павлович рассказал ей все без утайки, в том числе и об офицерах, которые скрываются на аэродроме, об Олеге и о своих подозрениях в отношении Кирилла и пропавшего кольта. Вера лишь мрачнела, съеживалась и неожиданно становилась беспомощной, слабой и потому женственной.
– Я устала, – вдруг сказала она. – Ничего не соображаю. Мне нужно поспать, с ног валюсь…
А утром Аристарх Павлович не узнал ее. Вера вновь была решительной, смелой и независимой. Она успела сделать высокую, красивую прическу, сменила бордовый костюм на строгий черный, движения стали резкими, а мысль стремительной.
– Сделаем так, отец. Вместе пойдем на аэродром к боевикам, Олега вернем домой, а этим предложим сложить оружие и явиться с повинной, – заявила она. – Потом организуем поиск Кирилла, привлечем комендатуру и милицию. Откуда у Кирилла пистолет – ты не знаешь.
– Знаю, – терпеливо сказал Аристарх Павлович. – Кольт мой, незаконно хранил…
– Аристарх Павлович!.. Доверься моему опыту, – сощурившись, проговорила она. – Вот посмотришь, никто не пострадает. Все обойдется.
– Обойдется только для тебя, Вера. Тебе простят мятежного брата, и больше не будет неприятностей. Для остальных – трагедия…
– Только не нужно преувеличивать! – недовольно заметила она. – Трагедия!.. Отсидят по году – по амнистии выйдут. Амнистия будет.
– А за что им сидеть? За что с повинной являться? – не сдержался Аристарх Павлович. – За то, что с оружием в руках защищали закон?.. Ничего не понимаю! Дурдом! Ты же юрист, Вера! Когда ты мне по телефону брякнула – закон никому не нужен, – я действительно поверил в диктатуру.
– Никакой диктатуры нет, это красная пропаганда!
– И закона нет!
– Уголовный есть!
– Ну, уголовный и при диктатуре есть! Причем такой уголовный!..
– Аристарх Павлович, давай не будем, – примирительно сказала Вера. – Ты же все понимаешь: фашисты пытались взять власть. И не будем.
– Алеша тоже фашист?
Она помолчала, бросила вскользь:
– Какой из Алеши фашист? Неудачник…
– Вот как? – покачал головой Аристарх Павлович. – А мне кажется, удачник. Дважды горел – выжил. В войне выжил, дома погиб. Потому что там он воевал, а здесь его убивали. Родной брат… Но он ведь тоже не фашист, правда?
– Кошмар какой-то, – призналась она. – Что ты предлагаешь?
– Ты же решила, что делать, самый разумный путь, – согласился он. – Я пойду с тобой… Попробуй уговорить их сложить оружие, но не оскорбляй их, не предлагай им повинную. Если найдешь такие слова – убедишь. У меня слов нет… Но если обманешь их – смотри, Вера, не отмоешься, не отмолишь. Кирилл вон не выдержал, не смог. Тебе еще хуже будет. Кирилл не видел, в кого стрелял, а ты будешь знать, в глаза им смотреть. Потом в глаза их жен и детей… И сомневаюсь, поймет ли тебя Олег. Гляди, Вера, он – Ерашов, он боярин. Я как-то раньше не замечал, думал, тюха… А он самый бо ярый из всех Ерашовых.
Она помедлила, что-то взвесила про себя, заключила решительно:
– Идем!
– И еще, Вера, – Аристарх Павлович посмотрел ей в глаза. – Запомни: если Кирилл застрелился из моего кольта – я должен признаться, что он мой.
– Вот это – полная глупость! – отрезала Вера. – На нем что, написано, что твой? Отпечатки пальцев – ерунда! Ты мог его брать у Кирилла посмотреть…
– Да не в отпечатках дело! – крикнул Аристарх Павлович. – Как ты не понимаешь?.. Я не боярин, я мужик по крови. Но я – мужик! Подумай, Вера. Ты ведь не только юрист. Ты – боярыня, столбовая дворянка.
– Вспомнил, – отмахнулась она. – Кому это надо?
– Тебе.
– Эх, Аристарх Павлович, – вздохнула она. – Знаешь, что мне надо? Выйти замуж за хорошего человека, дочку родить… Иногда проснусь утром – за стеной ребенок плачет. А у меня в груди заболит, будто молоко прибывает. Может, это сердце болит? Я ведь не знаю, как прибывает молоко… – Она встряхнулась, встала. – Ну что, пойдем, отец? Тяни не тяни – идти нужно. Поверят ли они мне?..
– Ладно, выдам один секрет, – решился Аристарх Павлович. – Если скажешь сразу, что ты сестра Алексея, – думаю, поверят. Они же семьей нас считают, по старшему брату обо всех судят. Романтики они, идеалисты, только век нынче другой…
Идти на аэродром Аристарх Павлович решил открыто, без обходных путей: днем в овощехранилище слесари монтировали вентиляцию, и ходить кругами значило вызвать лишние подозрения. Новый день был опять светлым, солнечным, в неподвижном воздухе подолгу кружились и падали последние листья с деревьев, и ничто не предвещало ненастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144