К тому же старший Ерашов подзавел, дескать, проспал невесту.
– Братец, – буркнул в ответ Кирилл. – На ходу подметки рвет…
Аннушка вернулась часам к двенадцати, в приподнятом настроении и какая-то просветленная. Тихо подошла к Кириллу, обняла и замерла. Олег принес какой-то пакет, перевязанный бечевкой, и нехотя удалился в дом.
– Мы в церкви были, – сказала Аннушка. – Всю службу отстояли. Потом сходили на могилу Варвары Николаевны, а потом поехали на кладбище к Полине Михайловне, завтрак ей отнесли. И там встретили Шило. Он ночевал у могилки. Мы с ним очень хорошо поговорили и помирились. Он у всех просил прощения, и у тебя тоже. Ты его простишь?
– Уже простил, – сказал Кирилл, чувствуя, как расслабляется душа и недавнее глухое недовольство становится смешным и даже стыдным.
– Потом мы зашли в загс и перенесли регистрацию, – продолжала она. – И заказ в таксопарке сняли, неустойку заплатили…
– Когда же теперь я на тебе женюсь? – спросил он.
– Двадцатого августа…
– Что? – Он засмеялся. – Мне двадцать пятого – в часть! Это шутка?
– Нет, Кирилл, – серьезно сказала Аннушка. – Девятнадцатого будет сороковой день, а двадцатого мы поженимся.
– И я со свадьбы сразу в танк, да?
– Раньше никак нельзя, – заверила она. – Мы со священником говорили… И двадцатого же нас с тобой обвенчают.
Он взял ее на руки, унес к озеру и там сел на мостки.
– Боюсь тебя потерять.
– Это мне нравится, – в ухо ему прошептала Аннушка. – Но я никуда не денусь. Прогонять меня будешь – не уйду.
– Почему?
Кириллу хотелось ее признания в любви, и он чувствовал, что Аннушка может это сделать. Просто и вдруг сказать – «Потому что люблю тебя»…
Но она подумала, потрепала его за нос и сказала:
– Привязалась к тебе, к твоей семье. Без вас уже не смогу жить. Ты, конечно, самый вздорный, гадкий и противный из всех парней и вообще солдафон. Но мне с тобой хорошо.
– Я тебя брошу сейчас в воду, – пригрозил он. – Сроду не встречал такой самоуверенной и назойливой девицы.
Она засмеялась:
– Милые бранятся – только тешатся!
– Аннушка, давай тогда вместе… – он запнулся, потому что чуть не брякнул «спать». – Давай жить в одной комнате!
– Ты хочешь в одной комнате?.. Но это будет мучительно. И тебе, и мне.
– Мне приятно мучиться, – прошептал он.
– Мазохист проклятый! – Она дернула его за волосы, потрепала, помотала ему голову. – И так приятно?
– Приятно!
– Тогда переселяйся ко мне. Я привыкла в комнате Полины Михайловны. Там ее душа витает, – Аннушка вздохнула. – Но если ты станешь приставать ко мне – убью.
– Понял! – дурашливо крикнул он. – До свадьбы ни капли, после свадьбы – хоть ложкой.
– Пошляк! – Она стукнула его по голове. – Ну когда я тебя отучу от солдатского юмора?
– Ничего не поделать: серость шинелей – серость умов!
– Тебе нужно окреститься, Кирилл, – серьезно сказала Аннушка и села рядом, скинула босоножки и опустила ноги в воду. – Ты подготовься сам, настройся, это необходимо. Я тебя не тороплю и не заставляю. Ты должен сам созреть.
– А ты сама созрела? – спросил он.
– Сама, – призналась она. – Мне захотелось опоры. Вдруг стало страшно жить… Мне кажется, весь ужас современной жизни – Божий Промысел. По Его воле нами правят злобные политики и нечистоплотные люди. Мы увидим мрак и потянемся к свету. И найдем дорогу к храму.
– Чувствую влияние моего братца, – заметил Кирилл.
– Это случилось до него, – возразила Аннушка. – Я заметила, ты относишься к нему… несерьезно, что ли. Конечно, он очень оригинальный молодой человек, но искренний и глубокий.
– Не, понимаю его, – признался он. – И потому в искренность не верю. Игра какая-то…
– Не понимаешь, потому что не знаешь его. – Аннушка поболтала ногами в воде. – Он рассказал о своей жизни…
– Почему тебе рассказал, а не мне, например?
– Не знаю… Два раза отсидел в тюрьме за мячик.
– За мячик? – изумился Кирилл. – Действительно оригинальный молодой человек.
– Представь себе! – Аннушка засмеялась. – На первомайской демонстрации он бросил на трибуны теннисный мячик. Вся партия и вся советская власть упали и поползли. Решили, что это террористический акт. Телохранитель накрыл животом мячик, думал, что граната. Олега сразу поймали и дали пять лет. Телохранителю – орден. Смешно, правда? Вся демонстрация сначала напугалась, а потом каталась от смеха.
– Ну и шутки! – развеселился Кирилл. – И во второй раз опять за мячик?
– Он проделал эксперимент, – объяснила Аннушка. – У власти уже были демократы, и он их проверил на вшивость. Пришел на митинг и снова бросил мячик на трибуну. И все повторилось один к одному. Только митингующие уже не смеялись, а начали бить Олега. Едва милиция отняла… Кирилл, ты бы вот так же смог?
– Аннушка, авантюризм у нас в крови, – заверил он. – Ты убедилась в этом.
– Разве это авантюризм? – сама у себя спросила Аннушка. – Впрочем, похоже…
– Если ты хочешь, чтобы я кинул мячик – пожалуйста! – заявил Кирилл. – Но я бы придумал что-нибудь пооригинальнее.
– Я верю, – она поцеловала его. – И горжусь тобой. И пойду за тобой.
– Пойдешь? Куда скажу?
– Куда скажешь, милый…
– Ловлю на слове! – ухватился он. – После свадьбы поедешь со мной!
– В военный городок? В офицерское общежитие?
– Да! В самые жуткие условия!
– Не поеду! – отрезала Аннушка.
– Вот те раз, тиимать! – подскочил Кирилл. – Куда скажешь…
Аннушка обняла его ноги, изобразила кающуюся.
– В общежитии я жить не могу, ты знаешь. Я хочу, чтобы у меня был дом. А квартиру ты получишь только на сорок пятом году службы.
– Почему на сорок пятом?
– Ну, на сорок четвертом… Хочу жить дома!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144