Пожить охота, Аристарх Павлович! Мне ведь тридцать два… а я как старик стал. Все! Приеду, полк сдам – и в отставку!
Он налил в бокалы, поднял свои и засмеялся весело, по-детски показывая белые зубы.
– За тебя, Аристарх Павлович! За твой… талант, что ли, за песню!
– Удивительно! – прорезался голос у Натальи Ивановны. – Мы же не знали, что он так-то может! – стала она объяснять Алексею. – Сроду не думали не гадали! Раньше-то, до болезни, он часто бывал у нас в теплице, а потом перестал… И вот надо же! Надо же!
Только Валентина Ильинишна промолчала, и молчание ее было приятно Аристарху Павловичу, дороже, чем самые откровенные слова. Она сейчас напоминала ему ту Валентину Ильинишну, с которой он встречался на несколько мгновений в своем воображении. И потому он тоже молчал.
Это было их первое свидание, тайное, хотя рядом были люди, и бессловное, как мечталось.
Еще бы одно такое или два! И тогда бы возникла истинная надежда, появились бы отношения между ними, установилась бы понятная для двоих молчаливая связь. Да Наталья Ивановна, что-то заметившая, а что-то и домыслившая, без умысла и по доброте душевной все испортила, превратила в пошлую игру. Похоже, рюмочка развязала ей язык.
– Товарищи, товарищи! – вдруг подскочила она. – Вот сидит Аристарх Павлович, замечательный человек, красивый мужчина. А вот наша Валечка, молодая, красивая женщина, добрая и хозяйственная. И оба они – одиноки!
– Наталья Ивановна, не нужно, – морщась, попросила Валентина Ильинишна. – К чему это? Сядь, помолчи…
– Отчего же – не нужно? – подхватил неожиданно старший Ерашов и тем самым поддержал неуместную, стыдную игру. И сделал это наверняка оттого, что ему похорошело, что он наконец после долгих раздумий и колебаний принял решение – в отставку.
– Очень даже нужно! – воспряла Наталья Ивановна. – Давайте их рядышком посадим и полюбуемся. Какая пара!
Аристарх Павлович чуть лишь удержался, чтобы не выругаться. Он уже не мог взглянуть на Валентину Ильинишну; и та, смущаясь, отводила взгляд, протестовала:
– Ну что ты придумала, Наташа? Ну, перестань, в самом деле…
Видимо, Алексей наконец сообразил, что вмешиваться в эти отношения не следует – все-таки умный мужик! – засмеялся тихо и ушел к окну курить в открытую форточку. Аристарх же Павлович собрался с духом и проревел густым басом:
– Дадите мне сказать? Или я тут и слова не имею?!
Наталья Ивановна закрыла рот и будто бы обиделась. Зато Валентине Ильинишне это очень понравилось, потому что она смотрела с благодарностью и, как показалось, даже с восхищением.
Однако не дали ему сказать слово, поскольку старший Ерашов крикнул от окна:
– Смотрите!.. Что они делают?! Смотрите!
Его призыв подбросил женщин, все было забыто. Они сунулись к окну, замерли, и Аристарху Павловичу ничего не оставалось делать, как тоже подойти…
Сразу отлегло от сердца: под дождем младший Ерашов танцевал на аллее вальс, кружил девушку, обряженную в свой мундир, кружил умело, самозабвенно, и она доверялась его воле. Они приближались к парадному, можно было рассмотреть их лица… Все стояли у окна, не шелохнувшись: не хотелось ни говорить, ни петь, ни думать, поскольку этот танец под ливнем был выразительнее, чем слово или самая изощренная фантазия ума.
Аристарх Павлович вдруг ощутил прикосновение к своей руке, опущенной вниз. Рука Валентины Ильинишны оказалась рядом, и скорее всего в порыве радостного очарования она сжала ему кисть и тем самым как бы утвердила свой восторг в высшей его точке. Он осознал этот жест, душа возликовала, но в тот же миг он понял, что в жизни Валентины Ильинишны никогда и ничего подобного не было, а ее женская суть просила, нет – требовала взрыва такой стихии!
Она верила в некую романтическую любовь и, возможно, потому так долго оставалась одинокой; либо, напротив, единожды испытав ее, не признавала больше никаких, иначе выраженных чувств.
Возле крыльца Кирилл подхватил девушку на руки, взбежал по ступеням и заорал:
– Палыч! Палыч! Открывай двери шире!
Аристарх Павлович распахнул дверь. Кирилл внес девушку и в первое мгновение обомлел, но все‑таки сказал заранее приготовленную фразу:
– Палыч… Смотри, какую невесту нашел! Какую красоту…
И замолк, уставившись на брата. А спохватившись, поставил невесту на ноги и, удерживая ее за руку – отпустить боялся! – кинулся к Алексею, обнял одной рукой.
– Алеша… Братик Алеша!
– Ну хватит, лейтенант! – Старший Ерашов отстранил брата. – Привел невесту показать и тут же про нее забыл.
– Вот такой балбес, – сказал она, извиняясь. – Он меня уже бросал… На кладбище, среди покойников. Ужас!
Кирилл сладил с неожиданностью и встал рядом с невестой. С них текла вода…
– Анна Ледяева, моя невеста, аспирантка географического факультета пединститута, – отчеканил он. – По пути из загса попали под ливень, слегка промокли, страшно хотим есть.
Аристарх Павлович снова бросился к платяному шкафу, но, там уже не было другого вечернего платья, а нашлось повседневное, сиреневое и почти не ношеное. Между тем Кирилл продолжал, указывая на брата:
– Алексей Ерашов, брат, подполковник… или полковник?
– Действительно балбес, – сказал старший Ерашов. – Сначала предложи барышне сухую одежду!
– Видишь, в самом деле подполковник! – продолжал Кирилл. – Командир! Откуда он взялся здесь – не знаю. Наверное, упал с неба. Он летчик. И уже падал шестнадцать раз. А это – Аристарх Павлович! Настоящий кавалер гусарских войск! У него даже настоящая лошадь есть, сабля и вот такой кольт. Мы с ним по ночам пьянствуем и стреляем.
– В кого? – спросила Аннушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144