– Поехали? – спросил Кирилл.
– Поехали! – довольно отозвался частник и отщелкнул кнопку на двери. – Что, здесь облом?
– Облом, – подтвердил он. – Гони к трем вокзалам.
– Что-то плохо выглядишь, командир, – посочувствовал частник, выруливая на пустынную по‑утреннему магистраль. – Не заболел?
– Нет, я брата убил, – признался Кирилл.
– Брата?.. Шутка, что ли? – натянуто улыбнулся частник. – Впрочем, да, по лицу видно, убил кого-то…
Руки на баранке стали нервными, хотя он не показывал виду.
– Не бойся, тебя не трону, – успокоил Кирилл. – Свези на вокзал.
– Да уж не убивай, – попросил частник. – Я извозом промышляю… От нужды, трое детей, жена по сокращению… Вообще-то я кандидат технических наук, в оборонке работал. Не «жигуль» этот – с голоду бы сдохли… Я утром выезжаю – жена целый день трясется. Сейчас многие убивают, сажать страшно… Посадишь и сам трясешься.
– Не трясись, не убью, – еще раз заверил Кирилл. – И заплачу. У меня денег много.
– Затрясешься тут, – один глаз его смотрел на дорогу, другой на Кирилла. – Затылок холодит…
– Если боишься – высади…
Он мгновение подумал и уже ногу сбросил с педали газа, однако вновь наддал.
– Ладно… Сколько заплатишь?
– Двести.
– Свезу, командир, – согласился частник. – За что брата-то…
– Ни за что…
– Сейчас много ни за что убивают. Человеческая жизнь потеряла свою цену. Когда жизнь дорожает – человек дешевеет. При коммунистах люди дороже были. Чуть какого диссидента еще только арестуют – на Западе визгу! Американцы готовы авианосец к нашим берегам поставить. Тоже ценили наших. А теперь вон средь бела дня из орудий расстреливают – хоть бы кто слово сказал. Полная поддержка. Мусор у нас стал, а не народ.
– Это я стрелял, – признался Кирилл.
– Где – стрелял? Куда?
– По Белому дому, среди белого дня…
Частник недоверчиво посмотрел, покачал головой, пожал плечами:
– Не пойму никак… Шутишь или нет?
– Спать хочу, – вдруг сказал Кирилл. – Глаза закрываются…
– Лучше поспи! – одобрил частник. – А то я от разговоров вспотел весь…
Он дотерпел все-таки до вокзала, рассчитываясь, сказал осмелевшему частнику:
– Фамилия моя – Ерашов, запомни. Потом, когда станет все известно, обязательно услышишь. Детям расскажешь – убийцу подвозил.
– Запомню, – пообещал тот, защелкивая дверь.
В электричке лучик прицела скользнул по головам пассажиров и угас.
Его разбудила какая-то женщина. Электричка стояла на городском вокзале, мгновенно перемещенная в пространстве. Кирилл вышел на перрон, зажмурился от яркого солнца и, смаргивая солнечные зайчики в глазах, побрел по направлению к Дендрарию. Только сейчас боль в избитом теле начала проявляться всей своей тяжестью. Каждое движение отдавалось в позвоночнике и вспухшем левом ухе, однако он, как мазохист, повторял про себя единственное слово – «хорошо!».
Вдруг кто-то окликнул его по имени. Слышало только правое ухо, и потому он не понял, откуда зовут.
– О! Не обозналась! Кирилл! – Перед ним оказалась та рыжая девушка с косинкой в глазах, которая купалась с ними в ночь перед крещением Аннушки. И вместе со всеми топила его, играя в русалок.
Он смотрел то в один ее глаз, то в другой и не мог понять, который косит и который смотрит прямо.
– Ты почему такой хмурый, Кирилл? – спросила она. – И бледный какой-то… Ах да, ты же расстался с Аннушкой!
– Откуда ты знаешь?
– Я все про тебя знаю! – засмеялась рыжая и взяла его под руку. – Ну, не переживай!
– Ну откуда ты знаешь? – Кирилл остановился. – Кто тебе сказал?
Она потянула его вперед, сообщила доверительно:
– Я с того самого дня, вернее, ночи слежу за тобой.
– А, понял, – обронил Кирилл.
– Ничего ты не понял! – засмеялась она. – Хочешь, развею твои печали? И тоску разгоню? Хочешь снова почувствовать жизнь во всех красках?
– Хочу, да поздно, – признался он.
– Ничего не поздно! – с многозначительной улыбкой заявила она. – Пошли со мной!
– Купаться?
– Брр! Купаться сейчас холодно!.. Хотя можно! Если тебе это поможет!
– Не поможет, – вымолвил Кирилл. – Я знаю, кто ты.
– Кто? – Глаза ее разбежались от любопытства.
– Ведьма.
Она счастливо рассмеялась.
– Ты не оригинален! Мне это говорили!.. На самом же деле я добрая фея и являюсь к людям, когда им тяжело. Смотри! У меня же солнечный цвет волос! Смотри, какие они прекрасные! – Она сдернула берет, и тугой свиток волос мгновенно рассыпался по плечам и лицу. Они были действительно прекрасные – яркие, огненные и блистающие; они горели на солнце большим веселым костром без единого дымного следа, словно артиллерийский порох.
– А косые глаза, между прочим, – без комплексов, заразительно смеялась рыжая, – для того, чтобы видеть все вокруг. И потому я – всевидящая! Хочешь, я посмотрю твое будущее?
– Не хочу, – вымолвил Кирилл.
– Знаю, почему не хочешь. Считаешь, что его нет, – заключила она. – Но будущее у тебя есть! Я тебе подарю его. Бескорыстно, потому что я – добрая фея.
– Подари, – попросил он. – Но ты же не избавишь меня от прошлого.
– А поцелуй меня? – игриво сказала она и, подставив губы, прикрыла глаза.
Кирилл взял ее за плечи, приблизил к себе и на мгновение залюбовался ею: опущенные веки скрыли косоглазие, и лицо ее стало очаровательным. Но вдруг сквозь приоткрытые губы высунулся ее красный язык, удлинился до невероятных размеров и стал искать его губы. Кирилл оттолкнул ее, попятился и побежал.
– Напрасно! – засмеялась она в спину. – Без меня ты избавишься и от прошлого, и от будущего!
Она завела его в какое-то незнакомое место – деревянные дома, тротуары, картофельная ботва на плетнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144