Колокольный дуб списали и вычеркнули из книги. Всю весну из разруба хлестал сок, и никто не собирался его спасать – некому было, да и не до того. Но странное дело: на нем с опозданием, а все-таки начали распускаться листья. И тогда старики лесники с ребятишками собрались и начали тряпьем и веревками заматывать рану. Замотали, засмолили, но сок все равно просачивался и стекал на землю. К тому же опасались, что в сильный ветер дуб может упасть и ободрать многие соседние деревья. И тогда кому-то в голову пришло заделать дерево в бетон, благо что от немцев осталось много цемента. Соорудили вокруг ствола опалубку на высоту трех метров, залили ее бетоном да еще забутили камнем. У Колокольного дуба было два мощных отростка, между которых вешали колокол, так вот больший отросток отсох, а меньший выжил, хотя на нем ежегодно отмирали ветви.
С той поры бетон в верхней части побелел, слегка выветрился, а в нижней, от земли, подернулся зеленым мхом и стал походить на дерево. Почему-то было жутковато стоять возле него, особенно одному и в вечернее время. Создавалось полное впечатление, что живое дерево стоит на четырехгранной огромной глыбе. К тому же к постаменту была прикручена доска с надписью, где рассказывалась история дерева, и начиналась она с того, что Колокольный дуб помнит татаро-монгольское нашествие…
И вот дети старшего Ерашова, уже много повидавшие и многое пережившие, вдруг напугались этого дуба и боялись гулять одни по Дендрарию. А Ерашова пугало их отношение к жизни и восприятие мира: они не ужасались от смерти человека, но с первобытной дрожью страшились умирающего дерева.
Что это было? Неосознанное движение детской души, преклоняющейся перед величием смерти природы? И напротив, она, душа, молчала, взирая на дело привычное и обыденное – человеческая смерть?
Алексей вернулся к дому и сел на ступенях парадного: не хотелось вносить свои мысли туда, где была радость. Кирилл же увидел его и немедленно оказался рядом, прижался плечом к его плечу. Сидел на мокрой ступени и не замечал этого.
– Не боишься оставлять без присмотра? – спросил старший Ерашов. – Смотри, улетит жар-птица. Или перышки пощиплют.
– Здесь я ничего не боюсь, – заверил Кирилл. – Ее бабушка Полина взяла на крюк, и ни на шаг…
– Давно знакомы?
– В семнадцать двадцать будет ровно сутки, – Кирилл сказал это с удовольствием: дескать, вот как надо брать невест!
– Приличный срок, – проронил Алексей. – Ну, смотри, брат, сам выбирал…
– И не жалею! – Он заговорил горячо: – Ты знаешь, Алеша, она потрясающая девчонка! Ни на кого не похожа!
– Разумеется! – усмехнулся старший Ерашов. – Созывай родню на свадьбу. Когда свадьба-то?
– Мы хотели сразу, в три дня, – Кирилл досадно вздохнул. – В загсе потребовали документы… Ну и вот, ровно через месяц теперь.
– Новый адрес Олега есть?
– Нет, он же потерялся, ни одного письма…
– Адрес дам, – пообещал Алексей. – Олега обязательно вытащи. Напиши ему хорошее письмо… В общем, чтобы Олег был!
– Понял, командир!.. Ты зачем приехал, Алеш? Неожиданно…
– К Седому приехал, – сдержанно сказал старший Ерашов.
– К Седому? – изумился Кирилл. – Неужели у вас сохранились отношения? И он тебя принял?
– Принять-то принял…
– Но ничем не помог!
– Да, брат, – вздохнул старший Ерашов. – Седой сам помощи просит… Ладно! Забыли! Короче, я ухожу из армии совсем. Вчистую!
Кирилл встал, недоуменно помотал головой:
– Ты что, Алеш? Ты же писал, даже в военкомат согласен? Ну дела!..
– С тобой заключили контракт? Заключили, вместе с назначением, – Алексей тоже встал, но на ступень ниже брата. – А со мной – нет. Теперь подумай: почему со старыми боевыми офицерами не заключают контрактов? Мы что, не нужны армии?
Кирилл помолчал, сказал с растерянностью:
– Я пока в этом не разобрался, Алеша. В училище ничего не поймешь.
– Вот потому с тобой и заключили контракт, что ты ни в чем не разбираешься, – старший Ерашов похлопал его по плечу. – Ну, ничего, разберешься! И больше ни слова об этом! Пошли в дом!
– Алеша, погоди, – Кирилл стоял растерянный. – Ты уйдешь в отставку, а я что? Один в армии останусь? Я же хотел с тобой. Всем говорил, у меня отец и брат… Может, на преподавательскую? Ты же хотел!
– Нет, Кирюша, принципиально уйду, – он обнял брата и повел в дом. – Чего ты напугался? Один… В академию помогу поступить. С назначением поближе к дому – тоже… А я стану твою жену-красавицу тут охранять! Знаешь, какой глаз за ней нужен? Того и смотри – умыкнут! Детей твоих нянчить буду! Племянников, а?
– Я хотел ее с собой… – начал было Кирилл, однако брат развернул его к себе, сказал мягко и определенно, как это он умел:
– Жену оставишь дома. И убедишь ее, что она должна жить в семье. Все понял?
– Понял, командир, – подчинился Кирилл. – Опять я остаюсь совсем один, как в Доме ребенка. Вот судьба, тиимать!
– Ничего, тут близко, – успокоил Алексей. – Сам будешь приезжать, она к тебе съездит… Зато знаешь, когда долго не видишь жену, так волнуешься, так в душе щемит – как будто впервые встретил. И домой будешь рваться, дни считать… Запомни, брат: красивая офицерская жена в военном городке – всем беда. И тебе в первую очередь. Не от снаряда в танке сгоришь, а от ревности… Поначалу, бывало, мне надо боевую задачу выполнять, а я лечу и думаю: на нее тогда в магазине один майор смотрел. Так смотрел, подлец! Интересно, что она станет делать, если этот майор припрется к ней с цветами, с шампанским… И знаешь, Кирюша, – он взял себя за горло. – Эта штука вот так давит, днем и ночью… И тогда становишься как больной, ничто не в радость. А я ведь, Кирюша, не ревнивец, не такой, чтобы… Просто Катюша была очень красивой, все озирались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144