И никто не осмеливается жаловаться и прибегать к помощи свидетелей.
– О горе! И зачем только мы вернулись сюда?! – сокрушался Ханаш.
– Но это наша улица!
– Наша мать ушла отсюда с разбитым сердцем. Будь проклята и улица, и все на ней живущие!
– И все же это наша улица, настаивал Арафа.
– Как будто мы должны расплачиваться за грехи, которых не совершали!
– Самый большой наш общий грех – покорность. В отчаянии Ханаш сказал:
– И наш опыт с бутылкой не удался!
– Ничего, в следующий раз обязательно получится.
За гробом дядюшки Шакруна шли только Аватыф и Арафа. Все были очень удивлены участием волшебника Арафы в похоронах и перешептывались об удивительной смелости этого странного человека. Но все еще больше удивились, когда к похоронной процессии в тот момент, когда она достигла середины квартала Касем, присоединился сам Сантури. И с каким бесстыдством он это сделал! Ни капли не смущаясь, Сантури сказал Аватыф:
– Да продлятся дни твои, Аватыф!
Арафа сразу понял, что Сантури на этом не остановится. После его появления в мгновение ока похоронная процессия преобразилась, к ней присоединились соседи и знакомые, которые не решались на это раньше из страха перед футуввой. Вся улица заполнилась людьми.
– Да продлятся дни твои! – обращаясь к Аватыф, повторил Сантури.
– Сначала убиваешь, а потом идешь за гробом убитого?! – с вызовом откликнулась девушка.
Сантури громко, так, чтобы все его слышали, воскликнул:
– То же самое говорили и Касему!
Раздались громкие голоса:
– Нет Бога, кроме Аллаха! Только он один волен в жизни человека и в его смерти!
– Мой отец погиб от твоей руки! – настаивала на своем Аватыф.
– Да простит тебя Аллах, Аватыф,– проговорил Сантури, – если бы я ударил его по-настоящему, я убил бы его на месте. На самом деле я не ударил его, а просто замахнулся, и все это видели.
Со всех сторон закричали:
– Да, да! Он замахнулся, но не тронул его и пальцем. Пусть черви выедят нам глаза, если мы врем!
– Аллах покарает тебя,– промолвила Аватыф. А Сантури с кротостью, которую потом еще долго приводили в пример, повторил:
– Да простит тебя Аллах, Аватыф!
Арафа наклонился к самому уху Аватыф и тихонько сказал:
– Не заводи ссору! Давай похороним отца спокойно. Не успел он договорить, как к нему подскочил один из помощников Сантури, по имени Адад, ударил его кулаком по лицу и закричал:
– Эй, ты, сын потаскухи! Как ты оказался между девушкой и муаллимом?
В замешательстве Арафа повернулся к нему и тут же получил еще один удар, сильнее первого. Второй помощник Сантури залепил ему пощечину, третий плюнул в лицо, четвертый схватил за шиворот, пятый с силой толкнул его так, что Арафа упал на спину, а шестой сказал, лягнув его ногой:
– Отправишься на кладбище, если еще раз подойдешь к ней!
От растерянности Арафа не сразу поднялся с земли. Потом все же собрался с силами и, превозмогая боль, встал и принялся отряхивать пыль с галабеи и с лица, а мальчишки окружили его и принялись кричать: «Теленок упал, несите сюда нож!»
Арафа вернулся в свой подвал, хромая и вне себя от гнева. Ханаш горестно оглядел его и покачал головой.
– Говорил я тебе, не ходи! Задыхаясь от злобы, Арафа крикнул:
– Замолчи! Я им этого не прощу! Но Ханаш решительно и вместе с тем мягко увещевал друга:
– Откажись от этой девушки, иначе нам несдобровать.
Арафа, уставившись в пол, задумался, потом поднял голову и угрюмо, но твердо произнес:
– Я женюсь на ней! И гораздо скорее, чем ты думаешь! – Это самое настоящее безумие! А Аджадж будет возглавлять свадебное шествие! Лучше ты сам облейся спиртом и кинься в огонь!
– И сегодня же ночью в пустыне я повторю опыт с бутылкой!
Несколько дней Арафа не покидал своего жилища, но каждый день виделся с Аватыф через окно. А после окончания срока траура тайком встретился с ней в коридоре ее дома и сказал напрямик:
– Лучше, если мы поженимся как можно скорее! Для Аватыф его предложение не было неожиданным, однако она грустно сказала:
– Мое согласие навлечет на тебя много неприятностей!
– Аджадж согласился присутствовать на нашей свадьбе, – сообщил Арафа, – а ты понимаешь, что это значит.
Все приготовления к свадьбе проходили в строгой тайне, и однажды улица была ошеломлена известием о том, чти накануне Аватыф, дочь Шакруна, вышла замуж за волшебника Арафу и переехала в его дом, а Аджадж был свидетелем на их свадьбе. Все недоумевали, как мог Арафа решиться на подобный шаг и каким образом ему удалось заручиться согласием Аджаджа. Л люди, умудренные жизненным опытом, качали головами: «Ну, теперь жди беды!»
98.
Сантури и его подручные собрались в кофейне квартала Касем. Проведав об этом, Аджадж созвал своих людей в кофейне Рифаа. Вскоре это стало известно всей улице, и жителей объяла тревога. Место на границе кварталов Касем и Рифаа обезлюдело, все торговцы, нищие и мальчишки попрятались, лавки и окна домов позакрывались.
Сантури, окруженный своими людьми, вышел на улицу. Аджадж двинулся ему навстречу. От взаимной злобы и ненависти накалился, казалось, сам воздух, достаточно было искры, чтобы вспыхнул пожар. Какой-то добрый человек крикнул с крыши дома:
– Мужчины, что вас так разгневало? Одумайтесь, прежде чем прольется кровь!
Аджадж, стоя лицом к лицу с Сантури, при общем грозном молчании проговорил:
– Мы не гневаемся, у нас нет причин для гнева.
– Ты нарушил законы товарищества, – ответил ему Сантури.
– После того что ты сделал, ты не можешь оставаться футуввой.
– А что я такого сделал?!
– Ты встал на защиту человека, бросившего мне вызов!
– Этот человек всего лишь женился на одинокой девушке, потерявшей отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142