На цыпочках подошел Арафа к заветной двери и, нажав на блестящую ручку, тихонько повернул – дверь открылась. Он вошел внутрь и, прикрыв за собой створки, прислонился к ним спиной и вновь оказался в полной темноте. Он перевел дыхание и напряг зрение, но, сколько ни силился, так и не смог ничего разглядеть. Только ощутил запах благовоний, наполнивший его сердце тревогой и странной беспричинной грустью. Запах убедил его, что он находится в покоях Габалауи. Надо скорее привыкнуть к темноте и успокоиться. Он чувствовал, что если не обретет прежнюю решимость и уверенность в своих силах, то провалится в ужасную бездонную пропасть. Он должен четко рассчитать каждое свое движение. Почему-то ему вспомнились облака, как они плывут по небу, причудливо меняя формы, похожие то на горы, то на могилы.
Ощупывая пальцами стену, Арафа стал пробираться вдоль нее, пока не натолкнулся на кресло. Вдруг в дальнем углу комнаты раздался какой-то звук, от которого кровь застыла в жилах юноши. Он присел за кресло и уставился на дверь, в которую только что вошел. Послышались легкие шаги и шелест одежды. Арафа приготовился к тому, что сейчас вспыхнет свет и он увидит перед собой Габалауи. Тогда он бросится к его ногам и скажет: «Я твой внук. У меня нет отца. Я стремлюсь лишь к добру. Делай со мной, что хочешь!» Вглядываясь в темноту, Арафа увидел, что из глубины комнаты к двери кто-то идет. Дверь отворилась, и свет с балкона проник в комнату. Арафа разглядел в дверном проеме очень старую и очень высокую женщину с худым липом, одетую в черное. Кто она, служанка? Разве в этой комнате могут находиться слуги? Взгляд Арафы различил очертания кресел и диванов, а посреди комнаты огромной кровати со столбами, с которых ниспадала москитная сетка. В ногах большой кровати стояла другая, поменьше. С нее, вероятно, и поднялась старуха. Большая же кровать могла принадлежать только Габалауи. Он спит на ней, не ведая, что в дом его проник преступник. Ах, как бы хотелось Арафе взглянуть на Габалауи, хоть издали! Он бы непременно сделал это, если бы не полуоткрытая дверь, через которую в любое мгновение могла вернуться вышедшая женщина.
Взглянув налево, Арафа заметил маленькую дверь. За ней-то и находилась комната, хранившая великую тайну. Когда-то Адхам, да упокоит Аллах его душу, гак же смотрел на эту дверь. Арафа пополз от кресла к двери, забыв даже о Габалауи. Добравшись до нее, поднял руку, нащупал в замочной скважине ключ, осторожно повернул. Дверь приотворилась, и Арафу охватило сладостное чувство близкой победы. Вдруг слабый свет померк и комната вновь погрузилась в темноту. Он услышал звук шагов и скрип кровати. Затем все стихло. Молодой человек стал терпеливо ждать, когда старуха снова заснет. Взглянул еще раз на большую кровать, но так ничего и не разглядел. Конечно, сейчас было бы безумием пытаться заговорить с дедом, ведь старуха сразу же проснется и закричит на весь дом, и тогда ему придется бежать. Достаточно, если он сумеет добраться до священной книги, в которой записаны условия наследования имения и тайны волшебства, с помощью которых Габалауи в незапамятные времена установил свою власть над пустыней и людьми. Никто до Арафы не догадывался, что священная книга – книга волшебства, ведь никто до него не занимался волшебством.
Он потянул дверь на себя, ползком перебрался через порог, прикрыл за собой дверь и остановился перевести дыхание. Почему Габалауи скрыл тайны, записанные в книге, даже от своих сыновей? Даже от своего любимца Адхама? А в ней, несомненно, скрыты удивительные тайны, и через несколько мгновений они станут ему известны. Осталось лишь зажечь свечу. Он, Арафа, сын неизвестного отца, зажжет ее на том самом месте, где некогда зажег свечу Адхам, и ребабы будут воспевать его деяния в веках. Арафа зажег свечу и тут же увидел смотревшие на него глаза. Несмотря на растерянность, он понял, что это глаза черного старика, который лежал на постели напротив входа в комнату. Несмотря на растерянность и страх, он понял также, что старик еще не очнулся от сна, от которого его пробудил звук чиркнувшей спички. Бессознательным движением Арафа выбросил вперед правую руку и крепко сжал пальцы на горле старика. Старик задергался, ухватился обеими руками за руку Арафы, ударил его ногой в живот, но Арафа лишь сильнее сдавил ему горло.
Свеча выпала из левой руки Арафы и погасла. Снова стало темно. Старик из последних сил продолжал сопротивляться и вдруг замер. Рука Арафы все еще сжимала его горло так, что пальцы онемели.
Задыхаясь, Арафа отступил назад и уперся спиной в дверь. Прошло еще несколько мгновений. Юноше казалось, что он провалился в темный и мрачный ад и что время давит на него с тяжестью смертного греха. Вот-вот он упадет на пол или прямо на труп своей жертвы. Мозг сверлила мысль о необходимости бежать. Он не сможет переступить через труп, чтобы добраться до заветной книги. Злосчастной книги! Не хватало смелости снова зажечь свечу. Лучше уж совсем ослепнуть, чем увидеть содеянное! Теперь он ощутил боль в руке, на которой остались следы ногтей черного старика. Арафа вздрогнул, вспомнив, как отчаянно тот сопротивлялся. Мозг пронзила ужасная мысль: преступление Адхама заключалось в неповиновении, он же совершил убийство, убил человека, которого даже не знал, которого у него не было причины убивать. Он пришел в этот дом, чтобы обрести здесь силу для борьбы с преступниками, и, сам того не желая, превратился в преступника.
Бросив взгляд в тот угол комнаты, где, как он думал, находилась книга, Арафа толкнул дверь и вышел наружу. В спальне он снова пополз вдоль стены к двери, ведущей на балкон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142