Эй, Юсуф, паршивая вошь, Куда ты, безмозглый, ползешь?
Люди вконец ожесточились. От открытой схватки удерживало лишь то, что в споре участвовали три стороны, три противоборствующие силы. Поэтому либо два квартала должны были объединиться, либо какой-нибудь из кварталов – добровольно отказаться от соперничества. Но события начались вдалеке от самой улицы. Два торговца, один из квартала Габаль, другой из квартала Касем, встретились в Бейт аль-Кади, между ними завязалась драка. В результате первый потерял глаз, а второй зубы. В Султанских банях возникла драка между женщинами из трех кварталов. Голые, они набросились друг на дружку, царапали ногтями щеки, рвали зубами руки и животы, таскали одна другую за косы. В ход пошли кувшины, мочалки, куски мыла и щетки для массажа. Драка закончилась чем, что две женщины упали в обморок, у третьей случился выкидыш, а остальные все были в синяках и ранах.
Около полудня того же дня, после того как драчуньи вернулись домой, вспыхнула новая драка, теперь уже на крышах домов. Оружием служили камни и грубая брань. Похоже было, что над улицей разразился каменный град.
В это время к футувве квартала Габаль Юсуфу тайком пробрался посыльный из дома управляющего и сообщил, что управляющий хочет его видеть. Юсуф поспешил на встречу, стараясь оставаться незамеченным.
Управляющий встретил футувву любезно, но настоятельно требовал принять меры по наведению порядка в его квартале, поскольку именно этот квартал ближе всех к дому управляющего. На прощание он пожал руку Юсуфу и сказал, что надеется при следующей встрече видеть его главным футуввой. Ободренный такой открытой поддержкой, Юсуф вышел из дома управляющего, твердо веря, что власть почти у пего в руках и ему нужно лишь как можно скорее навести порядок в своем квартале. Жители квартала Габаль уже передавали шепотом друг другу, что завтрашний день принесет им власть и высокое положение. Новость эта просочилась и в другие кварталы. И вновь разгорелись страсти. Не прошло и нескольких дней, как Аджадж тайно встретился с Сантури и сговорился с ним сначала покончить с Юсуфом, а затем бросить жребий, кому из них двоих быть главным футуввой. На заре следующего дня мужчины из родов Касем и Рифаа, объединившись, напали на квартал Габаль. Произошло настоящее сражение. Юсуф и многие его подручные были убиты. Остальные спаслись бегством. Роду Габаль ничего не оставалось делать, как подчиниться силе. После этого был определен срок жеребьевки. Мужчины и женщины кварталов Касем и Рифаа собрались в начале улицы, перед Большим домом. Они заполнили собой все пространство от дома управляющего до дома главного футуввы, который должен был достаться обладателю счастливого жребия. Явился Сантури со своими людьми и Аджадж, окруженный подручными. Они обменялись приветствиями и подтвердили свои обязательства. На глазах у всех футуввы обнялись. И Аджадж громко провозгласил:
– Мы с тобой братья и останемся ими при любых обстоятельствах!
– Навсегда, о храбрейший из храбрых! – ответствовал Сантури.
Жители двух кварталов стояли друг против друга, разделенные лишь площадью перед входом в Большой дом. Двое мужчин – один рифаит, другой касемит – вышли на середину, неся корзину, полную свернутых бумажек, и поставили ее в центре площади. Было объявлено, что молоток, изображенный на бумажках, знак Аджаджа, а нож – знак Сантури и что в корзине находится равное количество бумажек с теми и другими изображениями. После этого привели мальчика с завязанными глазами, который должен был достать из корзины свернутую в трубку бумажку. В напряженной тишине мальчик протянул руку и извлек бумажную трубочку. Не снимая с глаз повязки, он развернул ее и поднял вверх. Тут же жители квартала Касем закричали:
– Нож! Нож! Сантури протянул руку Аджаджу, и тот, улыбнувшись, пожал ее. Поднялся общий гомон:
– Да здравствует Сантури, футувва нашей улицы! Из рядов рифаитов вышел мужчина и направился к Сантури с распростертыми объятиями. Футувва тоже раскрыл руки ему навстречу, но в тот же миг мужчина быстро и с силой всадил в его сердце нож, и Сантури упал, сраженный, лицом вниз. На какое-то мгновение все оцепенели. Потом толпа касемитов взорвалась криком, плачем и угрозами. И снова два квартала сошлись в страшной драке. Но среди жителей квартала Касем не было никого, равного силой Аджаджу, и вскоре все поняли, что поражение их неминуемо. Кому суждено было погибнуть, тот пал, кому выпало спастись, тот бежал. Еще не наступил вечер, как Аджадж стал главным футуввой улицы. И если в квартале Касем слышались причитания и плач, то в квартале Рифаа раздавались радостные звуки загруд, пение и веселая музыка. Внезапно громкий окрик перекрыл все остальные шумы:
– Тихо! Послушайте, вы, овцы! Обернувшись в удивлении на голос, люди увидели Юнуса, бавваба в доме управляющего, который шел впереди, прокладывая дорогу самому управляющему, сопровождаемому многочисленными слугами. Аджадж поспешил навстречу управляющему со словами:
– Твой покорный слуга Аджадж, футувва улицы, ждет приказаний!
Управляющий смерил его презрительным взглядом и в наступившей полной тишине громко проговорил:
– Ажадж! Я не желаю, чтобы на нашей улице были футуввы!
Люди смутились, слова песен застыли на губах, улыбки исчезли с лиц, Аджадж с удивлением спросил:
– Что ты имеешь в виду, господин управляющий? Управляющий все так же громко и ясно повторил:
– Я не желаю больше никаких футувв! Пусть улица живет спокойно!
– Спокойно?! – воскликнул Аджадж, не скрывая насмешки.
Но управляющий ничего не ответил и лишь холодно посмотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142