Вдруг он сказал:
– Если Господь поможет мне одержать победу, я не лишу женщин права на имение.
– Но ведь имение принадлежит только мужчинам! – удивилась Камар.
Касем посмотрел в черные глаза малышки.
– Мой дед,– сказал он,– через слугу своего передал, что имение принадлежит всем жителям улицы. Женщины составляют половину всех жителей, но, как ни странно, они у нас не пользуются уважением. Когда мы учредим справедливость и милосердие, их будут уважать!
Глаза Камар светились любовью и состраданием. Он говорит о победе, но где она? Ей очень хотелось дать ему совет быть осторожнее и беречь себя, но она не решалась. Что принесет им завтрашний день? Какая судьба ждет ее? Судьба Шафики, жены Габаля? Или же ей уготована участь Лбды, матери Рифаа? Она вздрогнула и отвела взгляд в сторону, чтобы Касем не прочел в ее глазах мрачных мыслей.
Когда вечером Садек и Хасан зашли за Касемом, чтобы, как обычно, вместе отправиться в кофейню, он предложил им навестить муаллима Яхью.
Яхью они застали сидящим на пороге его лачуги за кальяном, от которого распространялся запах подслащенного табака. Касем представил муаллиму своих друзей, и все они расположились в комнатке с небольшим окном, через которое виднелась яркая луна. Яхья с любопытством всматривался в лица молодых людей, спрашивая себя: неужели именно они перевернут все на улице вверх дном? Он вновь стал повторять Касему то, что говорил уже не раз:
– Смотри, чтобы о тайне твоей не проведали раньше, чем ты будешь готов действовать!
Мужчины передавали мундштук кальяна из рук в руки. Лунный свет, проникавший в окошко, освещал голову Касема, и казалось, что она увенчана нимбом. Пятно света лежало на плече Садека. Угольки в жаровне сверкали в темноте.
– А как мне готовиться? – спросил Касем. Старик засмеялся.
– Избранник Габалауи не вправе обращаться за советом к такому старику, как я! – пошутил он.
В наступившей тишине громче слышалось бульканье воды в кальяне.
– У тебя два дяди,– снова заговорил Яхья. Правда, от Закарии ни пользы, ни вреда, а вот Увейсу надо что-то пообещать, чтобы привлечь на свою сторону.
– Но что?
– Пообещай ему управление кварталом бродяг. Все получат равную долю от доходов,– заметил Садек.– Так сказал Габалауи.
– Как удивителен наш дед! – засмеялся Яхья.– В Га-бале он явил себя силой, в Рифаа – милосердием, теперь же – чем-то новым!
– Он владелец имения,– пояснил Касем,– и может по своему усмотрению изменить десять условий.
– Однако у тебя сложная миссия, сынок. Она касается всей улицы, а не отдельного квартала.
– Такова воля владельца!
Яхья зашелся в сильном кашле, который совсем его обессилил, и Хасан вызвался следить за кальяном вместо него. Яхья, вытянув ноги, тяжело дышал, затем, придя в себя, спросил:
– А к чему прибегнешь ты, Касем, к силе, как Габаль, или к любви, как Рифаа?
Касем поправил головную повязку.
– К силе – в случае необходимости, а к любви – всегда!
Яхья одобрительно закивал головой и, улыбнувшись, сказал:
– Единственный твой недостаток тот, что ты слишком интересуешься имением. Это навлечет на тебя неисчислимые неприятности.
– Но как люди могут жить, не пользуясь доходами от имения?
– Как жил Рифаа!
– Он жил, пользуясь помощью отца и тех, кто его любил,– серьезно и в то же время почтительно сказал Касем.– Но никто из его друзей не смог следовать по его стопам. А наша несчастная улица очень нуждается в чистоте и порядке.
– Разве нельзя добиться этого, не трогая имения?
– Никак нельзя, муаллим. И еще надо расправиться с футуввами. Тогда узнаем мы не только уважение, которого добился для своего квартала Габаль, и любовь, к которой призывал Рифаа, но и счастье, о котором мечтал Адхам.
– Что же останется делать тем, кто придет после тебя? – спросил с улыбкой Яхья.
– Если Господь пошлет мне победу, улице больше никто не будет нужен,– ответил Касем после размышления.
Трубка тем временем ходила по кругу, вода мелодично булькала, навевая приятную дремоту. Яхья продолжал свои расспросы:
– Что достанется каждому из вас, если все доходы будут поделены поровну?
– Имение нам нужно для того, чтобы вся наша улица стала продолжением Большого дома,– вставил Садек.
– И как вы собираетесь действовать?
В этот момент луна скрылась за облаком. И в комнате стало совсем темно. Но уже через минуту луна снова засияла на небосводе. Яхья, указывая на могучую фигуру Хаса-на, спросил Касема:
– Может ли сын твоего дяди расправиться с футуввами? На что Касем неожиданно с полной серьезностью ответил:
– Я собираюсь посоветоваться с настоящим адвокатом.
– Какой же адвокат согласится бросить вызов управляющему Рифату и его футуввам?! – воскликнул Яхья.
Приятный дурман табака и тревожные мысли смешались в головах. Домой трое друзей возвращались с тяжелым чувством. Особенно терзался Касем, которого снедали тоска и беспокойство.
Как-то вскоре Камар упрекнула его:
– Разве можно заботиться о счастье других до такой степени, чтобы совсем забыть о собственной семье?!
– Я должен оправдать доверие того, кто избрал меня,– непреклонно стоял на своем Касем.
Что же все-таки делать? Долго ли еще ходить по краю пропасти? Пропасти отчаяния, полной мрака и неподвижности. Могилы, в которой похоронены и засыпаны пеплом мечты, прекрасные воспоминания и чарующие мелодии, где завтрашний день погребен в саване вчерашнего.
Однако спустя какое-то время он позвал к себе Садека и Хасана и объявил:
– Пора начинать!
Лица друзей засияли от радости.
– Говори же скорей! – торопил брата Хасан. Голосом человека, возродившегося к жизни, Касем сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142