Лучше бы он в эти края не являлся: с него и начались все беды.
Асеин никак не может понять, почему Саты-бий к ним так привержен. Чего он старается, хитрец? Ведь он попусту шагу не ступит и прежде всего печется о своей пользе. Пробовали тогда пожаловаться ему на то, что сборщики насильно отобрали зерно, он только таращил изо всех сил свои глазки- щелочки в изумлении, то ли искреннем, то ли притворном:
«В чем дело? Чем это вас обидели? Ведь мы и собирали вас, чтобы именно посоветоваться, как быть, как выполнить повеление».
Ну ладно, это Саты-бий. А Базаркул? Какой черный козел его боднул, спрашивается? Или он окончательно передал власть Саты-бию? Люди из рода белекбай и из рода тал- кан, говорят, не слишком довольны Байтиком. От уплаты налога он их освободил, но они понимают, что он свое с них возьмет. Говорят также, будто несколько аилов откочевали от него. Что ж, возможно. В последнее время Байтик так возомнил о себе, что бога не признает. А укорота Байтику дать некому. Мог бы это сделать Джангарач, но он стар, немощен. Мог бы, на правах родственника, Узбек сын Бошкоя, но куда там! И скота, и прочего всего ему хватает, он ставит свою белую юрту где хочет и так же, как Бай, с утра до ночи пьет из запретного для мусульман источника1. Ни до власти, ни до политики ему нет дела. К чему морочить себе голову?
Но ведь не только Асеин, весь народ желает себе добра и мира. А хан Кудаяр, судя по всему, настроен воинственно. Не зря же он восстанавливает крепости на землях казахов и киргизов, увеличивает и вооружает воинские отряды в этих крепостях. Азрет-Султан, Аулие-Ата, Бишкек, Токмак. И еще — Куртка, Дарат-Курган... Джумгал, Кетмень-Тюбе. Не перечтешь! Не зря же, не просто так он укрепляет их? Нет, конечно! Он далеко глядит, ой, далеко! Понимает, что одними уговорами киргизов и казахов не удержишь, нужна сила, только на силу и можно опираться.
Что же думают обо всем этом «отцы» здешнего народа? У них положение сложное. Они не знают, что предпочесть. Кокандцы им близки, это ясно. А русские? Известно, что они сильны, но какая у них цель, чего они добиваются? Станут ли они, захотят ли стать опорой? Или бросят все и уйдут? Это было бы истинным бедствием. Уж тогда «черные чапаны» нам покажут — все припомнят, ничего не простят, не забудут. Особенно того, что киргизы помогали Семерману, участвовали вместе с его отрядом в нападении на Бишкек. Заработает дубинка-самобой, только держись.
Конечно, лучше бы объединиться с русскими. И народ этого хочет. Не попадешь в струю — все пропало. Рухнуло на твою же голову.
Вот и мечутся управители и руководители, то и дело ездят друг к другу. Только никто из простых людей, из обыкновенных смертных не знает, к каким выводам, каким решениям они склоняются. Угадать невозможно.
А у простых людей свои заботы. Что ни день новые слухи, новые плохие вести. Тех, кто пытался спорить со сборщиками налогов из Бишкека, а были и такие, что хватали их коней под уздцы, требовали вернуть отобранное, так вот, людей этих постигло жестокое наказание. И не один, не двое пострадали — целые аилы, как утверждают очевидцы. В Джоочалыше, к примеру, случилось, что один из конных воинов, которые сопровождали и охраняли сборщиков, в спешке ли, в суете ли свалился с коня и зашибся о землю до смерти. На следующее утро приехал целый отряд, и в аиле были истреблены все, от младенцев в колыбели до глубоких стариков.
Разве это по-мусульмански? Разве это равенство? Ничего себе хан! Где же они, ханская справедливость и великодушие?
Точно такая же история произошла, говорят, в аиле Сооронбая. Словом, кокандцы везде одинаковы.
Любой человек, не лишенный разума, взвешивая все это так и эдак, не может не прийти к единственно возможному решению. Асеин хорошо чувствовал, что вспышка близка, что она может произойти в любой день и час. Народ это народ. Долго сдерживаемый гнев всегда чреват взрывом. А уж если прорвало плотину — поток не удержишь. Встать на пути у народного гнева — все равно что пробовать в одиночку остановить весенний сель. Будь ты хоть самим богом, тебя сметет, унесет, накроет с головой.
Жаль, ах, как жаль, что в эту пору некому стать во главе, указать дорогу. Нет такого человека, который заботился бы«о народе, жил его нуждами и тревогами, не думал бы в первую голову о себе, а потом о других. Скажем, Саты- бий все видит, знает и понимает, он умом не обделен. Как говорится, знающий пьет чистую воду, а неуч — яд. Сам Саты-бий яду не выпьет, пускай его пьют другие. Ему и рассказывать ни о чем не надо, он чует все заранее. Почему же он двурушничает? Базаркулу говорит одно, Байтику — другое, а по ночам, бывает, ездит в Бишкек. Зачем? Что за хитрости он плетет, ради чего ловчит? Ладно, Базаркул — Базаркул, Байтик — Байтик... но зачем ему Ракматылда? Хочет себя со всех сторон обезопасить? Но ведь правда когда- никогда, а выплывет на поверхность. Если поступки Саты- бия, все его уловки завтра будут разоблачены, если о них все узнают, как он поведет себя? Что у него, голова не в порядке? Вряд ли. Одно лишь ясно: все это неспроста.
Народ мало-помалу спускался с джайлоо в предгорья.
Байтик со своим аилом расположился в Ак-Чие, на северо-запад от Бишкека и совсем близко от него. Племя кун- ту расселилось по привычному для него урочищу Далы, верст за тридцать — тридцать пять от Ак-Чия.
Ак-Чий — место просторное, ровное. Стало быть, Байтик его выбрал из-за предстоящего тоя. Удобно тут.
К тою готовились все роды племени солто — как же, все они поросль от одного корня, негоже кому-то оставаться в стороне. Той Байтика — дело общее, поднимать его надо всем миром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92