и число местных жителей, насколько
известно Лоуту, уже очень долго не превышало критический уровень. Что же
до них самих, то сюда попадают главным образом люди, совершенно
отвергнутые обществом или считающие себя таковыми, те, кто больше нигде не
может найти себе места. Это люди, преследуемые светским или религиозным
законом, жертвы финансовых и личных драм, часто негодяи и еще чаще
неудачники, иногда авантюристы, искатели приключений и богатств в
неизведанных землях. Последние, впрочем, задерживаются в Стране
отверженных ненадолго: убедившись, что действительность разительно
отличается от туманных легенд о чудесной и свободной стране в Диких
Землях, они предпочитают возвращаться в более цивилизованные области -
неизвестно, впрочем, скольким из них удается вновь преодолеть трудный и
опасный путь. Впрочем, страна эта действительно свободна: здесь нет
предрассудков религиозных или расовых. Сюда приходят не только жители
северных королевств, но и мутанты; в шайке Лоута их тоже было несколько.
Есть здесь даже выходцы с юга: оказывается, за степями кочевников, на
южном побережье континента, имеются несколько небольших княжеств и
городов-государств с рабовладельческим укладом, которые во многом схожи с
феодальными королевствами севера. Язык там, впрочем, совершенно другой,
ибо эти территории никогда не входили в состав Соединенных Республик, и
населены те места преимущественно мулатами. Именно встреча выходцев с
севера и юга окончательно убеждает тех и других в бесплодности дальнейших
попыток отыскать "счастливую землю". Мертвые развалины Страны отверженных
- последнее прибежище для тех, кто не смог или не захотел мириться с
порядками нынешнего общества. Жизнь здесь представляет собой тоскливую
борьбу за существование; основные развлечения - пьянство и драки (не
всегда поножовщина, нередко они носят характер "рыцарских турниров"). У
людей с более широким кругозором есть еще одно небезопасное занятие -
обследование развалин, грозящих в любую минуту рухнуть и похоронить под
собой "археолога".
- А что, если... - пришло вдруг мне на ум, - если дать этим людям,
прошедшим последние пределы отчаяния и избавившимся от религиозной чепухи,
новую цель? Если среди этих руин нашего мира пробудить в них интерес к
науке, хотя бы чисто практический? Ведь кто-то из них уже додумался до
мушкета.
- Должно быть, какой-то перебежчик, житель этого города, оказавшийся
здесь раньше нас, - равнодушно ответил Лоут. - Этому мушкету лет двести, и
я не видел, чтобы он когда-нибудь стрелял: в основном им пользуются, как
дубиной. А ты, я вижу, все еще не отказался от идеи возродить цивилизацию,
хотя бы даже и из подонков общества? Брось, она погибла окончательно и
бесповоротно, теперь-то я знаю это точно.
- Но почему? - воскликнул я.
- Видишь ли, Риллен, - усмехнулся он, - я теперь общаюсь с достаточно
своеобразными людьми, среди которых немало бывших каторжников. Так вот,
знаешь ли ты, что представляют собой современные рудники? Это развалины
наших городов! Единственный источник металла в этом мире - и уже в
значительной мере исчерпанный. Не забывай, прошло семь веков, многое
рассыпалось в пыль. Вспомни конец Проклятого Века. Мы ведь вычерпали тогда
почти все невозобновимые природные ресурсы планеты. Чтобы достать хоть
что-то ценное, мы рыли километровые шахты, бурили морское дно, просеивали
руды столь бедные, что еще за десять лет до того они шли в отвалы как
пустая порода! Предполагалось, что следующим шагом станет эксплуатация
космоса. То есть, Риллен, мы достигли такого уровня истощения природных
богатств, что добыча ресурсов, необходимых для функционирования
цивилизации, стала возможной лишь при помощи высоких технологий.
Теперешнему человечеству никогда не перепрыгнуть эту пропасть; впереди у
него - только дальнейший упадок и разложение. Знаешь ли ты, что, вопреки
официальным реляциям, площадь Диких Земель постепенно увеличивается?
Конечно, периодически находятся решительные лидеры, которые отрывают у
степей и джунглей кусок-другой; я не исключаю отдельных моментов
ренессанса. Но нынешняя, с позволения сказать, "цивилизация" - это всего
лишь плющ на руинах нашего мира. Он может разрастись довольно пышно, но
никогда не станет тем, чем были некогда руины; когда же они окончательно
обратятся в прах, он тоже исчезнет.

47
На другой день, когда я совершенно уже пришел в себя после последних
приключений, Лоут предложил мне прогуляться по городу. Что-то в его тоне
заставило меня заподозрить, что речь идет не о простой прогулке, особенно
когда мы взяли сумки с едой. Некоторое время мы шли по поверхности, затем
нырнули в какую-то дыру и долго пробирались по полузасыпанным туннелям и
коридорам; признаться, я чувствовал себя там весьма неуютно. Лоут освещал
дорогу факелом. Наконец мы оказались в небольшой квадратной комнате, где
еще сохранились трухлявые остатки мебели; в углу лежали какие-то тюки. Мой
товарищ загасил факел, а затем отодвинул кусок бетонной плиты,
загораживавший пролом в стене, и в помещение проник солнечный свет.
- Мы у юго-восточной окраины города, - сообщил Лоут. - Кажется, об
этой моей квартире никому не известно, - он уселся на один из тюков. Я
тоже сел, ожидая продолжения.
- Знаешь, Риллен, я чертовски рад, что ты сюда добрался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84