- И у вас ничего не вышло. Я знаю - и вы мне не раз подтверждали -
что в вашу эпоху были популярны всякие гуманистические теории об
изначально добром и хорошем начале в человеке. И к чему это привело? К
мировым войнам с миллионами жертв, к торжеству режимов, в сравнении с
которыми Священный Трибунал - это невинные овечки, а в конце концов - сами
знаете... Нет, Риллен, люди в массе своей - это скоты, и иного отношения
не заслуживают. Не хотите присутствовать на допросе?
Я вспомнил окровавленную тушу на башне Тарленга и содрогнулся.
- Да я понимаю, что не хотите. Это довольно не... как это называли в
Проклятом Веке?... неэстетичное зрелище. А вот мне придется - информация
может быть слишком важной. Допрос, небось, затянется... опять почти всю
ночь не спать... а завтра выступать рано... Я вам завидую, Риллен -
насколько ваша жизнь проще моей!

21
Армия выступила в путь, не дожидаясь возвращения гонцов, посланных с
ультиматумом; думаю, герцог и не надеялся, что Роррен отпустит их живыми.
Однако они вернулись; мы встретили их в дороге. По словам посланцев, удар
для Роррена действительно оказался сильным, и несколько секунд после
оглашения ультиматума они готовились к смерти. Но вождь повстанцев овладел
собой и велел обращаться с парламентерами со всем должным почтением.
Ультиматум не оставлял ему времени на раздумья - он должен был решать
практически сразу. Роррен обещал оставить все еще занимаемые им крепости и
просил взамен позволить его людям переправиться через Делерру, поскольку
остатки его армии не представляют уже опасности для герцога. В обмен на
свободу Нэленды Талл и помилование для тех мятежников, которые сложат
оружие, Роррен обещал сдаться в плен герцогу.
Элдред презрительно усмехнулся.
- Типичное для кандидатов в герои позерство. Он прекрасно знает, что
не может рассчитывать на мое великодушие. Вместе с тем не в моих интересах
казнить тех, кто сдается добровольно; я должен побеждать в открытом бою.
Нам надо настигнуть их прежде, чем они сумеют переправиться через реку.
На другой день мы подошли к стенам Тондерга, бывшего в последнюю
неделю ставкой Роррена. Великолепную крепость никто не охранял. Все ворота
были открыты. На стенах висело более сотни трупов: как обычно в
агонизирующей армии, вешали особенно много дезертиров и изменников.
Делегация дрожавших от страха горожан встречала герцога. Элдред
раздраженно отмахнулся от их униженных просьб пощадить мирных жителей, не
имеющих отношения к мятежникам, и принялся расспрашивать о подробностях
оставления города бунтовщиками. Оказалось, что в Тондерге Роррен оставил
довольно мощный, по теперешним масштабам его сил, гарнизон, который должен
был любой ценой задержать продвижение герцогских войск в случае, если
предложения Роррена не будут приняты. Однако при первых вестях о подходе
нашей армии гарнизон разбежался. В городе действительно не осталось
никого, кроме мирных жителей, которые равно боялись и повстанцев, и
герцога. На сей раз их страхи оказались напрасными - герцогу не в чем было
их винить.
В течение еще трех дней мы не встречали никакого сопротивления.
Остатки мятежной армии таяли практически с каждым часом. К нам являлось
много местных жителей, группами и одиночку; это были охотники за
разбежавшимися и отставшими мятежниками, они приносили отрубленные головы
и приводили связанных пленных. Элдред велел платить им за это.
- Но где у вас гарантии, что это действительно головы мятежников, а
не законопослушных граждан? - попытался возмутиться я.
- Никакой гарантии. Половина этих охотников - отъявленные разбойники,
но мне приходится поощрять подобное верноподданническое рвение; к тому же
мы далеко за пределами Раттельбера, - ответил герцог тоном, не терпящим
возражений.
В Дартленге, последнем крупном городе на пути к Делерре, нас ожидало
сопротивление. На подошедших к стенам солдат посыпались стрелы.
Прикрываясь щитами, солдаты подвели к двум городским воротам тараны. После
первых же ударов стрельба со стен прекратилась. Затем распахнулись главные
ворота. Войдя в город, мы увидели его защитников - их было несколько
сотен, и они стояли на коленях вдоль главной улицы, надеясь на пощаду.
Герцог велел повесить каждого пятого, а остальных помиловать, и они
криками прославляли его великодушие.
На другой день мы вышли к Делерре. Погода благоприятствовала Элдреду:
несмотря на мороз, из-за позднего наступления зимы и случавшихся оттепелей
широкая река замерзла не полностью, на середине ее лед разрывали полыньи и
трещины, так что переправа по льду была чрезвычайно рискованным делом.
Мосты к северо-западу контролировали королевские части, а ближайшие мосты
к юго-востоку были заблаговременно разрушены летучими отрядами герцога. На
берегу Делерры и состоялась последняя битва.
Около полутора тысяч деморализованных, голодных и обмороженных людей
- вот все, что осталось от некогда грозной армии Роррена, угрожавшей всему
Корринвальдскому королевству. Они брели вдоль берега в поисках места для
переправы, без всякого порядка, растянувшись длинной колонной, когда на
них налетели герцогские кавалеристы. Некоторые мятежники пытались
сражаться и были быстро изрублены; многие бросились бежать по льду к
другому берегу и нашли смерть в ледяной воде или были убиты стрелами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84