Парочка из этих поставщиков показалась моим
людям подозрительной - они на короткое время затерялись в толпе солдат.
Едва они отъехали от лагеря, их схватили. Один оказался чист: в гвардии
служит его брат, он виделся с ним. У второго при обыске нашли послание от
шпиона. Это было вчера вечером. Надо сказать, связной довольно долго
терпел пытки, но в конце концов сознался и указал на главного шпиона. Это
оказался лейтенант Тайной Стражи Ринд. Когда гвардейцы ворвались к нему -
это было в час пополуночи - он даже не успел дотянуться до меча. Но, черт
побери... Когда ему связали руки, он попросил разрешения помолиться. Эти
благочестивые идиоты, видя, что он раздет, связан и безоружен, разрешили.
Он поднес к губам свою ладанку и через несколько секунд был уже мертв. В
ладанке был яд, тот самый, которым отравили Корра. Разумеется, проводившие
арест солдаты уже получили по сорок плетей, но информация, которой,
возможно, располагал Ринд, для нас потеряна.
Да... - произнес герцог после некоторой паузы, - эта идиотская
религия постоянно сует мне палки в колеса. Чертовы попы... гм, "чертовы",
почти каламбур... если бы удалось с ними договориться, но они не так
глупы... Знаете, Риллен, когда в 567-м Каннел III, бывший в ту пору еще
герцогом Торбарским, шел на Траллендерг, он не смог одолеть королевские
войска. Они остановили его в Аллендере, почти за сотню миль от столицы.
Однако духовенство было на стороне Каннела. Высшие церковные чины
быстренько прибыли в Аллендер и провели процедуру коронации, а
царствовавшего монарха объявили отлученным от церкви и низложенным. Этого
оказалось достаточно, чтобы в решающей битве половина войска перешла на
сторону Каннела.
- А вы не боитесь, ваша светлость, что вас могли бы свергнуть таким
же способом?
- Нет; с тех пор влияние церкви несколько ослабло, но не за счет
усиления королевской власти, а скорее за счет увеличения власти феодалов.
А что делается теперь? Этот мерзавец Гродрэд совсем потерял голову от
страха. Чтобы остановить меня, он готов полностью развалить государство на
отдельные графства.
- Но нас пока еще не остановили.
- Да нет, Риллен, мы не можем двигаться вперед. У Гродрэда еще
остается тридцать тысяч солдат, пусть плохих, но зато их много. У меня еще
достаточно сил, чтобы их снова разбить, но не уничтожить. Мы подойдем к
Траллендергу, имея десять-пятнадцать тысяч человек; у Гродрэда будет
порядка двадцати, и они засядут за стенами. Траллендерг - лучшая крепость
в Корринвальде, Риллен. Ее нелегко взять, даже имея перевес. Были шансы,
что при моем приближении Гродрэда предадут собственные союзники, но теперь
он их так задобрил, что этого не случится. Без толку сидеть в осаде,
дожидаясь, пока на подмогу осажденным подойдут свежие силы, означает
обречь себя на поражение. Черт побери, Риллен, я потерял в этом походе
больше двадцати тысяч раттельберцев! Половину всего моего войска, это еще
не считая союзников! А ведь те, что погибли, сражаясь за Гродрэда, тоже
должны были стать моими подданными...
Было видно, что Элдред искренне сожалеет об этих жертвах, но винил ли
он в них себя? Нет. Он говорил только о "мерзавце Гродрэде". Впрочем,
другой на его месте и вовсе не стал бы жалеть о погибших за "правое дело".
Итак, герцог пребывал в скверном настроении, и основания для этого
увеличивались с каждым днем. Кроме подтягивавшихся из тыла отрядов,
состоявших по большей части из ранее примкнувших союзников, подкрепления
почти не было. Наконец герцог, устав ждать, покинул Ральдены и продвинулся
дальше на север, вторгшись еще на тридцать миль вглубь королевских земель.
Армия заняла без боя большой, но плохо укрепленный город Дольмдерг; мы же
- герцог и его свита - расположились неподалеку в Даллионе - одном из
замков, принадлежавших короне. Но занять королевский замок еще не означает
занять королевский трон.

31
Стояли первые дни осени. Вот уже три недели не было активных боевых
действий; стороны собирали силы для последней схватки. И, надо сказать, у
Гродрэда это получалось успешнее. Права, которые он щедро раздавал
дворянам, действовали эффективнее слов герцога о сильном и богатом
государстве. В начале похода Элдред рассчитывал, что, по мере продвижения
вперед, все больше феодалов будут спешить под знамена победителя; вышло же
так, что даже невежественные рыцари поняли - а кто не понял, тем объяснили
- что речь идет не просто о замене одного короля другим, а о резкой смене
всей государственной политики. Чем ближе был герцог к победе, тем сильнее
корринвальдская знать опасалась за свои привилегии и тем с большей
готовностью вставала на их защиту. Теперь, оглядываясь назад, я задаю себе
вопрос, почему Элдред не предвидел такой поворот событий с самого начала.
Рассчитывал на трусость и скудоумие своих врагов? Но разве он не знал, как
сражается загнанная в угол крыса? Или просто не ждал, что Гродрэд, не
желая потерять власть на поле боя, фактически отдаст ее феодалам своими
указами, оказавшись - в столь далекой от конституций стране - в положении
конституционного монарха, который царствует, но не правит? Скорее всего,
именно так. И теперь разведка доносила о новых полках, подходящих к
столице с севера; к нам же прибывали баронские отряды из нескольких
десятков человек, а то и вовсе одинокие молодые дворяне из обедневших
семей, искавшие способ любой ценой вырваться из нищеты и безвестности -
это в то время, когда нам были необходимы сотни и тысячи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84