Чада повернулся направо - и судья справа кивнул головой в знак согласия. Чада повернулся налево - тоже самое, а потом огласил приговор:
- Офицер Александр, ты участвовал в убийстве двух наших людей, мирных пастухов. Ты командовал. По Закону Справедливости ты достоин смерти, как и двое этих твоих товарищей. Мы тебя отпускаем за то Слово, что сказали таты. Пусть до них дойдет наше решение, наша благодарность.
- Вы объявили евреям амнистию? - усмехнулся этот упрямый офицер. - Вот так дела!
Молодой человек принес плащ-палатку, пояс с пистолетом и автомат.
- Вы даже не разоружаете меня?
- Нет. Иди с честью.
- А эти двое?
- Мы их расстреляем.
- А солдаты?
- Они получат по двадцать палок, потом мы их отпустим.
Еврей нагнулся, чтобы поднять пояс с пистолем, но передумал и выпрямился.
- Я остаюсь.
- Почему? Не хочешь жить?
- Хочу, но не такой ценой. Вы мне сохраняете жизнь, но не честь.
- Как, так?
- А вы бы, как вас называть? Абреки? Согласились уйти от смерти, предав товарищей, бросив их в руках врагов? Я буду живой и невредимый уходить и услышу, как вы их убиваете. Нет! Я остаюсь. Не знаю, что там решили ваши эти горские таты, может, кто легенду красивую сочинил, но за уважение спасибо. За это стреляйте сразу в сердце, чтобы я не мучился. Но, а насчет этих пастухов, действительно, я поторопился и отдал приказ на поражение. Кто его знал? Мальчик пальнул из кремневки… Так получилось, что поделаешь. Война! А вы вроде нормальные люди. Что здесь на Кавказе творится? Ничего не понятно. Теперь с этими вашими горцами-татами вообще запутали меня. Все… все.
Он махнул руками, отошел и стал рядом с теми двоими, готовый разделить их участь.
Трибунал вынес новое решение:
- Сержантов и рядовых солдат отпустить, отменив наказание палками, еврея отпустить при полной экипировке.
Они даже не распрощались толком, не поблагодарили словами - просто ушли, не вполне веря тому, что их освободили, а вдруг эта уловка бандитов, такая их игра в охоту - подстеречь и расстрелять по дороге.
Но с ним пошли два абрека, и они вывели пленных на трассу Москва-Баку. Парень помоложе показал направо и налево.
- Туда Грозный - далеко, около ста километров, туда Буро - около сорока.
Абреки повернулись назад и молча ушли. Отделение в полном составе двинулось к Орджоникидзе.
В городе их задержали и подвергли строгому допросу. Они рассказали, как было. Потом их подвергли повторному допросу, по протоколу-сценарию, составленному в НКГБ.
Перед Александром положили отпечатанную на плохой машинке бумагу, в которой говорилось «о дерзком нападении банды кулацких пособников фашизму из чеченцев и ингушей». И так далее - явный наговор.
- Подпиши и иди себе в часть.
Александр отказался, упрямо ответив:
- Тут не правда. Этого не было. Ничего такого не было.
И сержанты и солдаты тот протокол подписали. В нем говорилось, что «старший лейтенант Левко Александр Данилович вошел в преступный сговор с бандой чечено-ингушского отребья из кулацких пособников фашистам, своими действиями чуть не погубил весь отряд, который ему был доверен, как опытному офицеру-фронтовику».
Его судили военный трибунал с такой формулировкой приговора, дали десять лет каторжных работ.
- Левко Александр Данилович, вам понятен приговор военного трибунала? - спросил судья.
- Не все, - ответил бывший офицер, - почему мне так мало дали «за сговор с бандой чечено-ингушского отребья из кулацких пособников фашистам», да если еще при том я «своими действиями чуть не загубил весь отряд»?
- Не беспокойся: отсидишь десять - добавят еще. С этим у нас запросто.
Александр сохранял неподдельное спокойствие. Это спокойствие на него нашло, когда абреки вывели его с отрядом из бамутского леса, и он спокойно зашагал по грейдеру в сторону Орджоникидзе. Какие странные вещи с ним произошли? Приключения да и только! Но очень опасные приключения с риском для самой жизни. Он рисковал жизнью на фронте. К этому привыкаешь, но чтобы в течение месяца тебя судили два трибунала -…
В его армейскую жизнь вторглись какие-то чеченцы и ингуши, о существование которых он понятия не имел до прибытия на Кавказ. Какие-то таты - евреи. Он сам - еврей, ну и что? Мало ли разных евреев на свете! Какое-то слово каких-то раввинов, столь дорого оцененное этими странными людьми из леса. Надо в этом разобраться. Он будет разбираться и дойдет до истины.
Иногда ночью он просыпался на лагерных нарах и задавал себе вопрос: «Почему я, фронтовик, здесь? Как такое могло случиться?». Вспоминал события последних лет и успокаивался. Семья о том, что его постигло, узнала через три года, как его осудили. Здесь в тайшетском лагере был один маленький, юркий человек со смуглым лицом и жгучими черными глазами - Юрик Рамзанов. Он все мог: достать чай или кофе, договориться о чем-либо с начальством, но за определенную «смазку».
- Юрик, ты откуда родом? - спросил у него как-то Александр.
- Я - кавказец! - ответил тот гордо.
- А кто по национальности?
- Тат.
- Тат? Горский еврей?
- Ну допустим. А в чем дело?
- Ты не из Грозного случайно?
- Случайно из Грозного.
- Я тоже еврей.
Тат отошел на два шага, несколько раз измерил его взглядом с ног до головы:
- Ты какой-то слишком аризированный: белокожий, белобрысый и курносый. А посмотри на меня: вот облик истинного древнего еврея. Особенно важен нос. Посмотри. А у тебя что? Мне стыдно за тебя!
Они подружились… на всю оставшуюся жизнь.
А потом Александр спросил о том решении раввинов.
- Да, так и было на самом деле. А ты откуда это знаешь?
- Еще бы мне не знать. Из-за этого решения я и получил десять лет каторги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91