- Отвечу, если я это знаю.
- Ты это знаешь. Как тебе этого не знать?
- Спрашивай тогда.
- Эльби, ты как это надумал жениться на мне?
- Ну, так, как и другие.
- Ты посватался ко мне, потому что просто пришло время жениться, или потому что полюбил меня и выбрал из многих?
Эльби от удивления даже откинулся назад к стенке.
- Пойми, Эльби, сегодня это очень важно для меня. До сих пор я таила это в душе, надеясь спросить тебя на одре смерти. Теперь наступил такой час.
Мужчина подумал и ответил:
- Я женился на тебе по любви. Ты стала для меня хорошей хозяйкой. Я был с тобой счастлив. Прости, если что было не так, если обидел чем…
- Я тебя простила и да простит тебя Бог. И ты меня прости.
- И я простил тебя, Хани, хоть не припомню за что…
Она придвинулась к нему, сняла с него шапку, крепко обняла за шею и поцеловала в самую макушку.
- Теперь я не боюсь всего этого керастанского * мира: главное для женщины я получила - ответ на свою любовь… Эльби, мы войдем с тобой в рай рука об руку!…
В это миг на перевале показались солдаты. Шли спокойно, с винтовками за плечами, переговариваясь между собой. Они надеялись на свою силу, и не ожидали, что в этой глухомани кто-то окажет им сопротивление.
- Господи Всесильный! - произнес галга *, - Ты свидетель тому, что на мне нет ни капли человеческой крови, и я всю жизнь остерегался этого. Благослови наш газават! За потушенный наш очаг! За разоренное наше гнездо! За изгнание народа! Аллаху акбар *!
Патрон ушел в патронник.
Солдаты остановились около большого камня в несколько десятках шагах от башни. Один из них рассказывал что-то забавное, остальные слушали и смеялись. Потом они достали из карманов кисеты и стали сворачивать цигарки. Эльби решил, что не даст им затянуться.
«Нет, так не годится, - решил он. - Надо дать им знать. Разве я не галга!»
Он прицелился и выстрелил в синий камень, у которого стояли враги. И это был единственный его выстрел, который не настиг своей жертвы.
Перепуганные солдаты схватились за винтовки, стали озираться, желая понять, откуда был произведен выстрел. Разгадка была проста: у бойницы башни вился сизый дымок. Солдат-весельчак стоя выстрелил туда, но повторить выстрел не успел. Из башни раздался выстрел. Он всплеснул руками, и мертвый упал у камня. Второй бросился прятаться. Его смерть настигла в прыжке.
- Ты сразила его, Хани! - улыбнулся ей муж.
- Ты же знаешь, Эльби, я же из тайпа * Гурхоев, - ответила жена, целясь в следующего.
Полный солдат бросался то туда, то сюда, ища место, где спрятать свое упитанное тело. Он приполз к камню, но за ним лежали другие., ему места не хватила. Он скатился в яму справа от камня, но она была неглубока, он весь туда не вмещался. Смерть преследовала его, и он это осознавал к своему ужасу. Раздался выстрел. Солдат изогнулся и свесился из своего укрытия, перевернулся на спину. Он еще был жив. Над ним висело чистое небо, без единого облачка. Горы сверкали чистотой и белизной. Но это все было чужое. Никакого сострадания к чужеземцу! Испуская дух, в этих диких горах, неизвестно от чьей руки, он произнес вместо молитвы - проклятье! Кого прокляли этим посиневшие губы? То знает один Бог.
Остальные бросились в разные стороны, спасать свои души, а многие из них падали на бегу, сраженные беспощадной рукой. Те, что побежали к перевалу, остановились, увидев новый отряд, идущий им навстречу. Склоны покрылись серыми шинелями. Те, что спаслись бегством, руками показывали на башню.
Офицер дал приказ - солдаты показывали на башню.
- Ну, Хани, держись! Не поддаваться страху!
- Твоя жена, Эльби, из тайпа Гурхой! - ответила Хани. - Гурхой умеют держать оружие!
Начался бой.
Солдатская волна вплотную подкатила к башне. Тут Эльби зажег фитиль самого старого ружья. Раскаты грома сотрясли округу, верхняя часть башни скрылась в густом черном дыму. Солдатскую волну отбросило назад. Одних сразила картечь, другие бились на земле в предсмертных судорогах.
- У них там пушка! - в ужасе крикнул какой-то солдат.
Но пожилой офицер вскочил на камень, подавая солдатам пример отваги. Он размахивал пистолетом, приказывал и кричал:
- Вы испугались дикарей, трусы! На штурм!
Эльби стало жаль убивать такого смелого человека. «Нет, - подумал он потом, - иная собака бывает такой свирепой». Офицер качнулся и скатился с камня вниз головой.
Тут показался еще один отряд, и бой больше не затихал ни на секунду. Эхом перекликались горные вершины. Шума реки не стало слышно. Даже солнце потемнело от порохового дыма.
Целый световой день продолжался этот ад. Люди щедро оросили землю своей кровью. Горели все постройки. Строили веками - сгорели за несколько часов.
Бой внезапно стих.
- Слушай, Витек, ты там был наверху, в башне?
- Только вот оттуда.
- Много их там было?
- Двое. Старик и старуха.
- Двое?! Только двое? - переспросил товарищ. - Двое, говоришь? А как же так?
Тот пожал плечами.
Они оглянулись вокруг - в наступивших сумерках на снегу чернели тела убитых солдат. Их было так много!
- Вот, зверье! - выругался солдат.
Очаг потух навсегда.
Детеныши- птенцы ушли в изгнанье. А, выкормившие их, старый орел и орлица купались в собственной крови средь бушующего пожарища.
«Вот, звери!»
А судить будешь Ты, Господь Всесильный!
Старик и могила
Эту надгробную стелу Старик вытесал сам и установил у изголовья своей будущей могилы восемь лет тому назад. Он тогда сильно болел и подумал, что его призывает Всевышний. Нет, выздоровел! Врытый в землю чурт * красовался на самом краю поля, над обрывом. И место он выбрал сам с расчетом, чтоб могила не мешала пахарю вести ровную борозду. По-над обрывом Старик насадил акации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91