Саша утвердительно кивнул головой.
- Получила ли ты, Анна, разрешение отца на этот брак?
- Отец благословил меня, - ответила невеста.
- Я это подтверждаю, - сказал Саша.
- Хорошо. Теперь третий вопрос: ты - христианка. Останешься в своей религии или примешь веру мужа?
Девушка молчала минуты две.
- Я об этом и не думала… А можно я останусь в своей вере!
- Можешь. Я понял. Оставайтесь с миром.
Саадал вышел, а за ним и остальные двое мужчин.

* * *
- Ну, батя, нагулялся я на целый год! - Саша разнуздал коня и привязал его к забору.
- Ты пропадал целых восемь дней. Все в горах.
- Пять дней в горах, а потом поехали в Базоркино, чтобы невесту всему племени Эльбускиевых показать, они там живут, а свадьбу играли в горах ради безопасности, подалее от чекистов.
- А ты и вырядился, что твой кунак.
- Одежда? Это подарок от дружка моего Албаста, родственник нам приходится тоже. А гуляли, батя, от души!
- Ну, рассказывай, как там Аннушка? Освоилась.
- Аннушка, батя? - Он вскинул руки, а глаза засияли от восторга. - Ву-у-у! Вся горела, как солнце! На голове шапочка, золотом шитая. На груди вот такие вот штучки! Пояс широкий, серебренный. Ее поставили, чтобы все могли посмотреть. А рядом та девушка, что сюда приезжала. Там у них такой порядок: старики и богомольные люди - своя компания, а молодежь повеселее - отдельно. Пьют не все, но и те, что пьют, не перепиваются, а чтобы навеселе быть. А во дворе танцы. «Невесту! Невесту! - кричат, - поглядим мол, что у нее за стать. Давай невесту в круг».
«Ну, - думаю, - пропала ты сеструха». Выводят Анну. С нею деверь должен станцевать. Что ж! пошел по кругу, подходит к снохе, кланяется, приглашает. Как пошла Аннушка, что твоя лебедь, да так ладно и красиво. Мужчины аж повскакивали. Один выхватил из-за пояса кремневку, пальнул в воздухе. И пошла пальба. «Х1айт! - кричат, - молодец нускал!*». Батя, а я тоже танцевал!
- Да ну?
- Ей Богу! Это на второй день было. А я понаблюдал, как они руки и тело держат и что ногами выделывают. Главное, чтобы под музыку. А музыка - ноги сами ходят. Когда я танцевал, все встали - почет оказывали.
- Так, так! А венчали как? - Допытывался старик.
Саша рассказал весь простой обряд венчания по-ингушски.
- Значить христианкой оставили, дозволили?
- Да, батя. - Мулла ихний сказал Анне: коли надумаешь сама перейти в нашу веру - скажешь, потому что хорошо, когда муж и жена одной веры.
- А я-то думал…
- Батя, тебе подарки передали, - отец с сыном вошли в дом. Саша держал сумку из кошмы. - Это все тебе, как отцу невесты по обычаю ихнему. Вот черкеска с серебряными газырями. Вот бешмет - это вместо рубахи надевается. Папаха, пояс и кинжал…
Степан Лукъяныч нахмурил брови и взял со стола пояс с кинжалом. Дагестанская работа. Сплошь чистое серебро. Старик потянул до середины кинжал, сталь блеснула ледяным холодом, синеватые прожилки заиграли радужными лучами.
- Булат! - Восхищенно проговорил казак, - да ты знаешь ли хоть цены ему?
- А что? - удивился Саша.
- Это - булат! Теперь его не делают. Казаки раньше почитали булат лучше дамасской. Этому одному клинку цена нескольких коней, а ты взял и привез, как вроде вещь простая.
- Нет, батя. Хоть ты и отец мне, но неправ ты!
- А что так, сынок?
- Разве ты простой родственник. По обычаю кавказскому ты самый уважаемый родственник. А потому подарки - дорогие.
- И все-то он знает! За восемь днев…
- Тебя в гости приглашали.
- Куды? В горы-то?
- В Базоркино. Поедешь?
- Я поеду! Думаешь не поеду? Я им покажу, что вольные казаки не хуже их, кунаков, умеют почет воздать кому полагается. - Он с шумом задвинул кинжал в ножны и стал собирать свои подарки. -Я ничего не пожалею.
Через полтора месяца Анну привезли к отцу. Пошел слух, что абрек Асламбек вывез из Кабарды красавицу-княжну невиданной красоты и женился на ней. Гепеушники организовали охоту на «княжну», потому что по решению руководства Кремля весь род княжеский подлежал физическому истреблению, даже грудных малюток расстреливали. А тут взрослая «княжна» замужем за ингушским абреком.
Отец заметил, что на лице дочери постоянно светит радостная улыбка.
Однажды Анну забрали в ОГПУ. Допрашивали двое. Один сидел за столом - Чубчиков, второй стоял рядом с Анной, по фамилии Бурка.
- Это не ты ли, барышня, прославилась в горах, как кабардинская княжна?
- Я - казачка, - ответила допрашиваемая, - а у казаков князей не бывало. Мы - вольный народ.
- Ух, ты! Таки и не бывало?
- Нет.
- А с Асламбеком Эльбускиевым ты в каких отношениях.
Анна промолчала.
Чубчиков хлопнул жирной ладонью о стол, так что Бурка вздрогнула от неожиданности:
- Сука! Отвечай, когда я спрашиваю!
Анна отступила на шаг назад и сомкнула челюсти.
- Молчишь? Не будешь отвечать? Те-те-те! Бурка, глядь, а животик-то у нее вроде чуточку вздулся. С чего бы это? А? ты не знаешь?
- Поставить эксперимент? Проверить?
- Проверь уж.
Бурка слегка развернулся на каблуках и с разворота ударил носком ялового сапога Анну в живот. Женщина охнула и свалилась на пол…

* * *
Рядом с Базарной Площадью в те времена были замечательные дворики с двухэтажными домиками, окнами во двор. В один из таких двориков въехала бричка, груженная до верху буковыми дровами. Возница-горец остановил лошадь по середине дворика и стал оглядываться по сторонам.
- Дяденька, Вам кого? - Спросила его девчушка лет шести в сарафанчике, что играла мячиком о стенку.
- Ай, хорошая! Такие люди - Бурка. Началник болшой. Дарва ему прывезли.
- Я сейчас.
Девочка побежала в дом, сбежала по балкону на второй этаж.
На балкон вышла полная женщина:
- Вам кого там?
- Тавариш Бурка. Дарва прывезли по казенному наряду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91