Соандро бросил торбу на землю и повернулся к окошку, но оно запахнулось перед самым его лицом, закрылась дверь. Абрек бросился к лошади, а пока он ее отвязывал первые настигли его и это были женщины. Они подняли страшные крики, визги, стали махать тяпками. Лошадь начала пятиться. Он попытался сесть в седло, но его стаскивали назад.
Все же он сел в седло. Оглянулся и увидел, что на него были направлены ружья.
- Сдавайся, кунак, сдавайся! Все равно не уйдешь! Не то убьем!
Лошадь пятилась то туда, то сюда. Женщины и дети били ее по крупу и ногам тяпками. Одна толстенная женщина с широким красным от солнца лицом ухватила коня за уздечку и прямо повисла на ней.
Соандро инстинктивно выхватил кинжал.
- На, бей женщину, кунак! Бей! Руби своим кинжалом. Чего медлишь? - Красное лицо исказилось в страшной гримасе страха и мольбы.
Соандро опустил кинжал и в это самое время получил заряд картечи в левое плечо.
- Будьте вы прокляты! - Вскричал он от боли, бросил кинжал и потянулся к винтовке.
В этот миг за него уцепились десятки сильных женских рук. Его стащили с коня и стали избивать. Тут подбежавшие мужчины раскидали воинственных женщин:
- Его судить должны! Хватит с него и того, что он получил! А ну разойдись, бабы!
Запрягли телегу, уложили абрека на мягкое сено, однако руки и ноги связали, хотя он был без сознания. Свезли в районную милицию. Ехала вереница телег, каждый считал себя участником этого подвига.
Так оно и было.
Абрека переправили в город и оперировали. Молодой хирург вытащил из предплечья семь волчьих картечин. Скоро он поправился.
Судили его выездным показным судом в станичном клубе четыре дня. На все вопросы подсудимый отвечал коротко: «да», «нет», «не знаю».
Однажды во время перерыва на обед милиционер принес ему сумку с передачей:
- Наши бабы сжалились над тобой, всего тут наложили, сидишь тут голодный целыми днями…
- Отдай им назад, - сказал Соандро.
- Почему? Голодный же.
- Я не боюсь голода. Отнеси туда, откуда принес. Ты языка понимаешь человеческого?
Старый милиционер поднял с лавки тяжелую сумку с продуктами, глянул в гневное лицо арестанта:
- Обиду помнишь? Хлеба нашего не хочешь откушать? Ну, ты и зверь, кунак!
- Кто забывает зло, тот и добро и не помнит.

* * *
Соандро отсидел свои десять лет от корки до корки, как говорят в России. Весной тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года он вернулся в родное село. Время было такое: осетины уезжали к себе, ингуши колоннами возвращались домой. Свой дом он нашел закрытым на замке. Он пошел к соседям, к семье его дяди.
- Дядю похоронили в Казахстане, жену его тоже и кое-кого из семьи. Остальные вернулись, - сказала двоюродная сестра, - хорошо теперь у нас старший мужчина есть. Соандро, твои ключи у меня.
- А как они попали к тебе?
- В твоем доме жила девушка осетинка Заира с немым братом. Одни они были. Мы с ней подружились. Тихая такая. Я ей рассказала о тебе, что ты пропал. Знаешь, я с 1952 года подавала на всесоюзный розыск. Никаких сведений. Эта Заира ежедневно спрашивала, нет ли от тебя или о тебе вестей. А вот с неделю назад запрягли они с братом бычка в телегу, сложили на нее свои вещички, привязали к одному боку корову, к другому телку и отправились к себе домой. Ключи Заира мне передала, вздохнула глубоко, глубоко и говорит: «Если вернется Соандро…» и прослезилась и пошла…
- А куда уехала, адрес не оставила?
- Нет. Ты хотел бы знать?
- Конечно.
- Не трудно. В селе еще много осетин, надо спросить. Кто-то все же знает.

* * *
Услужливый мальчик охотно взялся помочь незнакомцу найти в лабиринте горного села дом Заиры. Они перешли через мостик, поднялись на косогор. Дорожка шла по-над забором из ольхового частокола. Забор был новый, только отесанный частокол отливал на солнце красным цветом.
- Это Заирин огород.
- А кто ей забор сделал?
- Сосо! О, Сосо все умеет.
Мальчик открыл калитку и позвал:
- Заира?
Никто не отозвался. Они вошли во двор. Небольшой домик сверкал свежепобеленными стенами. Ступеньки на верандочке тоже были новые. «Сосо!» - догадался Соандро.
Мальчик постучался в дверь, но никто не отозвался.
- Может, за водой пошла, - и он убежал ее искать.
Возле дровокола валялись несколько буковых поленьев. Соандро взял что потолще, поставил на попа и сел, достал из кармана платок, стал вытирать пот с лица и шеи.
Он не услышал, как хлопнула калитка. Когда Соандро поднял голову, девушка стояла перед ним с полными ведрами воды. Она их тихо опустила на землю, почти шепотом произнесла.
- Ингуш! Ох-х!
- Заира, я пришел! Поехали домой!
Он подошел и осторожно обнял ее за плечи.
- К тебе… брат? - Спросила она дрогнувшим голосом, - в гости?
Он отстранился от нее и серьезно произнес:
- Не называй меня больше братом. Это тогда мы должны были вести себя как брат и сестра. Давай собирайся, поехали домой.
- Прямо сейчас?
- Да, прямо сейчас. Нам надо засветло выбираться на трассу, чтобы сесть на попутную машину до города.
- Хорошо, ингуш. В дом зайдешь?
- Нет. Я посижу здесь, пока ты приготовишься. Где Сосо?
- Он в городе работает. Живет в общежитии.
Она вынесла низенький столик и стул:
- Покушаешь, пока я соберусь ингуш, в городе к Сосо зайдем?
- Обязательно.
- А если будет поздно?
- Все равно зайдем. Я тоже его хочу увидеть.
Она ему накрыла простой по-крестьянски стол, а сама ушла в дом. И не долго наряжалась. Вышла снова, во всем новом: в костюмчике, туфлях на высоких каблуках, в руках полная корзина.
- Ингуш, я скажу соседке, чтобы корову и телку забрала к себе, пока Сосо не приедет. Покушай еще.
Когда вышли со двора, Соандро почувствовал, что их провожают взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91