Вчера спокойно было, но я во всем селе был один. Ночью собаки выли. Эй-яхь! Страшно! А сегодня утром приехал истребительный отряд. Собирали постельных больных и одиночек. Их не разрешали брать со всеми. Говорили, что их повезут в особых машинах с врачами, вылечат и присоединят к семьям. Я видел, как их утром собирали - я на крыше школы прятался: их складывали на арбу, как дрова, один на другого и повезли куда-то в эту сторону. Больные кричали. Бога звали.
- Они там во рву лежат. Их расстреляли всех. С ними и моя мать лежит.
- О, бедняжка!
- Скажи парень: это только с нашим селом так обошлись?
- Нет, всех погнали, весь народ!
- Вот на что намекал Темарсолт: «как устазы говорили…». Парень, я знаю, где находится в горах твой дед, потом сведу тебя туда, но ты должен помочь мне собрать трупы. Так их оставлять нельзя. Мы их вытащим сюда, прикроем плотно сеном, а потом похороним, может завтра. Надо найти людей, нам двоим столько могил не выкопать…
Они вынесли двадцать семь тел из рва, уложили их в два ряда нога к ноге. Снесли к ним тела Темарсолта и Залейхи. Подтянули три волокуши с копнами, сложили на погибших небольшую скирду, так чтобы зверь не добрался до них.
- Ты, парень, спрячешься вон в том лесу. Оттуда хорошо все видно, а я схожу в село, может узнаю что про отца и жену.
- Не ходи туда, Воти: там полное село осетин.
- А они что там делают?
- Вещи увозят, наши вещи. Тебя сразу отдадут истребительному отряду.
- А это что за отряд?
- Они не в военной форме. Среди них разные люди есть: русские, осетины, армяне - разные другие, кроме наших. Они ловят прячущихся ингушей и расстреливают. У них всех новенькие винтовки.
- Я постараюсь тайком пробраться к своему двору.
- Тайком не получится. Знаешь почему? Ну, ты видел муравейник перед дождем. Вот что происходит в нашем селе. Не ходи.
- Нет, я пойду. А ты жди, где я сказал, только огня не разводи, а то приманишь к себе врагов.
Сельское кладбище находилось на высоком холме у околицы. Оттуда Оарцхо увидел то, что творится в его родном селе. Настоящий муравейник. По улицам туда и сюда сновали, бегали люди, из выбитых окон вылетали подушки, матрасы, одежды. Тащили столы, стулья, шкафы и складывали на возы и арбы. Больше мужчин, меньше женщин и подростков. Со всех концов неслась торжествующая «Орайда», чужая речь, такая бодрая.
Оарцхо увидел, как к большому новому дому на краю села (там Бартаевы братья жили) подъехал полный человек в войлочной шляпе, привязал коня к плетню, а сам вошел в дом. Оарцхо быстро сбежал вниз, по овражку вышел на эту улочку, подошел к коню, отвязал его, сел и уехал. Он выехал на главную улицу и влился в бурлящую толпу мародеров. Его с конем сразу притиснули к арбе. Арба была доверху наполнена новыми постельными принадлежностями - по всей видимости поартал * какой-то невесты. На самом верху сидели трое весельчаков. Они пели. Один запевал куплет что-то про макхалонов, * каждый раз, припев: «Вай варайда, хей!». Пели все вместе и закатывались смехом. Встречные и обгоняющие делали какие-то веселые замечания весельчакам, подбадривали и подхватывали на ходу «Варайду».
Напротив сельского совета у ворот Барзиевых двое стариков сцепились, каждый тянул к себе свернутый большой персидский ковер. Наконец один из них упал, ковер тоже упал, а старики катались по земле и тузили друг друга. Их окружили, не разнимали, а стали в ритм хлопать. Очень весело им стало.
На Оарцхо никто не обращал внимания. Его обогнал истребительный отряд на конях. Они все были в гражданской одежде, на голове кепки или простые шапки, но у всех новенькие винтовки. Они выехали во двор школы. Оарцхо повернул на свою улицу. Издали он заметил у своих ворот бричку и мальчика лет девяти, стоящего в ней в рост. Вышла женщина с охапками подушек, бросила в ящик брички, что-то сказала мальчика и ушла в дом. Вышел мужчина со швейной машиной, устроил ее и тоже пошел в дом. Оарцхо, не сходя с коня, въехал в свой двор через открытую калитку. Мальчик с брички что-то резкое и колкое бросил ему вдогонку, слов чужих не понял, но смысл таков: здесь наша добыча, ищи себе в другом месте, мало тебе брошенных домов, полных добра.
Всадник так резко натянул поводья, что конь попятился назад.
Отец Лорс лежал посередине двора лицом вниз, а его молодая жена лежала у ног свекра, а возле сапетки боком лежал Тхаги, старый пес. Под всеми лужи замершей крови.
На него нашло поразительное спокойствие. Он тихо сошел с коня, привязал его к молодой яблоньке и пошел не к убитым, а в дом. Он не думал, а делал то, что подсказывалось изнутри. Взбегая по ступенькам, встретился лицом к лицу с мародерами, которые несли охапки одежд. Они что-то у него спросили по-осетински, а он промолчал.
- Ты кто? Не ошетин? Ждешь мы берем. Иди в другой дом. Дай дорогу. Кто ты? Ешли я рашшержуш…
- Я хозяин этого дома, - заскрипел зубами Оарцхо, - вон те, что лежат - мой отец и моя жена, а вы…!
Он не знал, кем их назвать.
Оба выронили свои ноши. Женщина захныкала, а у мужчины затряслась челюсть, застучали зубы. От него несло перегаром араки.
- Мы пришли… Вше пришли…
Оарцхо втолкнул их в кухонную комнату, открыл в углу крышку погреба и скомандовал:
- Быстро туда! Лезьте!
- Ты не убивай наш!
Они упрямились, но он силой столкнул их туда, захлопнул крышку и закрыл на задвижку, а потом пошел на улицу. Мальчик аккуратно укаладывал вещи, очень по-хозяйски это делал. Оарцхо молча сгреб его за шиворот и понес. Тот завизжал, даже пнул его ногой в грудь. Оарцхо ответил ему оплеухой и успокоил. Там же в кухне он снова открыл крышку погреба и сбросил туда мальчика: не будет в родном доме проливать кровь даже грабителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91