Она взорвалась, не долетев до цели.
- Так. Стоп! - Ирбек прислушался. Грохот раздавался и с других сторон. Он бросил две дымовые шашки сразу.
- А для чего дымовые шашки?
- Для неразберихи. Посеять панику. Понимаешь?
С левой стороны раздался гортанный крик Мусы Хункарова, а эхо повторило многократно:
- Держитесь, братья-мусульмане, мы идем на помощь! С нами Аллах!
Гранаты падали сверху, нанося энкеведешникам в засадах большой урон. Они взрывались вверху в нескольких десятках метров от них. Лавины больших и малых камней обрушивались на обескураженных засадников. Этого выдержать было невозможно, спасая свои жизни, они бросились в долину.
Те, что сидели в засаде со стороны Медвежьего ущелья, приняли своих за абреков, выдвинулись вперед и открыли по ним огонь.
- Мы свои! Не стреляйте! - напрасно кричали засадники.
Тогда ударил пулемет Мехди по наступающим. Энкеведешники стали падать, но не поняли, откуда и кто их бьет.
Ползком и перебежками взвод продвигался в долину, разворачивая фланги, чтобы не дать «бандитам» уйти. Часа два энкеведешники беспощадно истребляли друг друга.
Ахмад решил, что пора «мышеловку» закрывать. Он послал девять лучших стрелков вместе с Мехди отрезать врагу путь к отступлению к Медвежьему ущелью. Ловушка захлопнулась.

* * *
Капитан был убит, он лежал первый в первом ряду трупов, которых положили на ровном месте поодаль. Трупов было много. Раненных еще больше.
Саша Малышев сидел на корточках перед широким камнем, раскладывал документы по кучкам. Пленные ждали своей участи. Среди пленных шестеро милиционеров-ингушей, оставленные специально для охоты за абреками. Их поставили отдельно. Стояли, не смея поднять глаза на тех, кого они надеялись предать.
- О! Анчахов Орбай Мукушович, сержант. Хакас. Призван в действующую армию 16 мая 1943 года. Ордена и медали имеет. Фронтовик?
- Да.
- А как ты оказался в войсках НКВД?
- Под Кингсенном меня ранило, а после госпиталя направили… До демобилизации два неполных месяца осталось. Вот…
Ахмада, видимо, заинтересовал этот пленный:
- Кто ты по национальности?
- Хакас, а зовут Орбай.
- А где вы проживаете?
- В Красноярском крае. На севере, далеко отсюда.
- Первый раз слышу про такой народ. Но, Орбай, ты зачем пришел в наши ингушские горы со снайперской винтовкой?
- Я солдата… команда…
- Я тоже солдат и они солдаты. Как видишь не плохо воюют. Может, Орбай, кто-то из нас тебе что-то должен, и ты пришел за долгом? Или может кто-то из наших когда-то где-то обидел тебя или твоих родных, и ты решил наказать обидчика? А?
Молчал Орбай. Он не был готов к такой постановке вопроса.
- Значит ты по собственному желанию пришел в Кавказские горы убивать нас, даже не интересуясь, в чем наша вина. Ты - охотник?
- Да.
- Решил поохотиться на людей. Ты что людоед, Орбай?
- Нет.
- Так что же нам с тобой делать, хакас-фронтовик?
Молчит Орбай.
- Саша, ну что там у тебя получилось?
- Командир, вот эта куча - энкеведешники, это - курсанты военного училища, здесь - предатели ингушского народа, их шестеро, два офицера, лейтенанты. Куда класть Хакаса? На нем форма энкеведешника, а с другой стороны вроде жалко.
- Пусть живет. Вас много всего хакасов.
- Около пятидесяти тысяч.
- Даже меньше чем ингушей.
Энкеведешников - и офицеров, и рядовых - тут же расстерляли. Ингушей-предателей сперва выпороли (по двадцать пять ремней, а затем по древнему обычаю глубоко надрезали носы. Хакаса Орбая и курсантов отпустили так.
- Вы пришли как интервенты и заслуживаете смерти. Но Кавказский Трибунал запретил расстреливать пленных, кроме энкеведешников и явных убийц. А вы шестеро почаще смотрите в зеркало - в этом ваше наказание: напоминание, что он не конах, а предатель. И передайте своему начальству, пусть заберут свои трупы, я их хоронить не буду. Даю на это два дня: завтра и после завтра. Ни один мститель не выстрелит в тех, кто придет за телами без оружия. Идите! Раненных с собой заберите. А документы ваши останутся у нас, когда-нибудь нам придется отчитываться перед своим народом. Архив!
Абрекам достался богатый трофей: много стрелкового оружия, боеприпасы, два ручных пулемета и ротный миномет.
Мораторий был строго соблюден. За трупами пришли курсанты военного училища без оружия с носилками.

* * *
Гвардия сидела большим кругом, слушая анализ этого боя.
- У нас нет убитых, но раненные есть. И этого можно было избежать, не будь вы так горячи. Поймите, братья, вот что: У Сталина и Берии огромные резервы. На них работают заводы и фабрики. В их распоряжении целые армии. У нас резервов нет. Для нас потеря одного бойца, все равно, что для энкеведешников гибель целой дивизии. Новых бойцов неоткуда брать. Берегите себя! Пожалуйста, не рискуйте зря.

Солтан и Гаппо

Они возвращались из соседнего села, где были в гостях у близких родственников. Их очень хорошо приняли и на славу угостили. А на прощанье женщины поставили в воз поднос с валибахами и большой узкогорлый кувшин с ячменным пивом. Не забыли и рот положить.
Ехали между пологими холмами.
- Солтан, как называлось это село раньше при ингушах?
- Сурхохи.
- Что это значит?
- Не знаю, Гаппо. Я ингушского языка не знаю.
- Ингуши - глупые люди.
- Почему ты так думаешь?
- Умному человеку разве придет в голову назвать такое красивое место - Сурхохи? Они - трусы.
- С чего ты это взял, Гаппо? Они - не трусы.
- Их погнали, как баранов. За такую землю стоило и голову сложить. Осетины бы так не ушли. Осетины бы дали отпор.
- Что они могли сделать, против такой силы? Сколько войск, НКВД. Даже самолеты стояли на аэродромах, готовые подняться в воздух и бомбить, если бы они оказали сопротивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91