- Прощаться?
- Да. Они в город пошли сдаваться. Мы, говорят, ничего никому не сделали, попросим, чтобы отправили к семье. Тебе салам-моаршал * передавали.
Оарцхо забеспокоился, весь напрягся.
- Когда они приходили?
- Сегодня утром, рано, на рассвете.
- Так, - Оарцхо поставил чашку на камень, - нам здесь больше оставаться нельзя.
- Почему?
- Сюда придут солдаты. Старик Бача не плохой человек, но сын вообще не человек, после хорошей оплеухи всех продаст, даже отца Бачу. Лешка, собирайся. Конный отряд как раз к ночи может подойти к нашей пещере.
- А куда мы?
- Есть одно место.
- А овцы? Целых двести, окот начался.
Оарцхо взял Лешку за плечи и тряхнул.
- Зачем нам бараны, Лешка, если нет мирной жизни? Что с ним делать? Пусть забирают. Отдадим взаймы. У нас есть оружие, и оно добудет нам пропитание.
Потом задумался, глядя в ясные зеленые глаза братишки.
- Лешка, ты ученый человек. Скажи, если собрать всех баранов, которые есть на всем белом свете, большая отара получится?
- Ну еще бы!
- За всю эту отару я не отдал бы вот этот твой волос.
Оарцхо двумя пальцами, осторожно взял волосинку, которая прилипла к плечу парнишки.
- Вот, смотри, - поднес к самому носу Лешки, - этот не отдал бы, который сам упал. Про тот волос, который на твоей голове, я даже не говорю. Ему цена - О-о-о!… Лешка, шутки кончились. Это война с самым грязным и жестоким врагом на этом свете. В Буро и Галашках в НКВД ингушей подвешивают к потолку на руках, снимают штаны и на мужские дела навешивают гири. Вот! Зачем нам это?! Лучше замерзнуть на скалах, чем эти мучения и позор. Давай, пошли отсюда. Этот сын Бачи Пихи, с большими пухлыми губами, как у сладкой бабы и с маленькими прищуренными глазами, как у суки, доверия не вызывает. Сразу в штаны наложит. Давай жить свободными! За свободу надо отдавать и баранов, и все другое. Я тебе расскажу маленькую умную ингушскую сказку. Очень умная! Вот Волк проголодался так, что пустой желудок отвис, как пустой мешок и терся о камни, так что кровь сочилась. Зима! Стужа! Все живое спряталось в норах. Что делать? Умирать. Умирать? Тут встречает собаку. Жирная, круглая, шерсть блестит. «Салам алейкум!». - «Ва алейкум салам!». - «Как тебе удалось, собака, устроить себе такую сытную жизнь? А я вот до чего дошел, посмотри на меня. Мы же братья». - «Э-э! - говорит собака, - действительно, мы произошли от двух родных братьев. Мой предок был умнее твоего - он пошел служить к человеку, а твой предок остался диким, вот почему ты влачишь такую тяжелую жизнь». - «Раз мы братья, то помоги мне устроить хорошую жизнь» - просит Волк. «Пошли, будешь служить человеку». - «А в чем это выражается». - «Будешь ночью бегать вокруг его дома. Охранять от воров и зверей». - «Это я смогу». Идут они к Человеку. Собака идет впереди, Волк идет сзади. Вдруг Волк замечает полосу примятой шерсти на шее Собаки. «Отчего это у тебя на шее шерсть примята?» - спрашивает Волк. «Это от цепи, - отвечает Собака, - когда человек не хочет, чтобы ты ушел, он сажает на цепь». Тут Волк и остановился. «Иди, Собака, дальше сама, - сказал Волк, - я за жирный деш
*
свободу не продам. Лучше смерть на мерзлых скалах, чем неволя». Вот, Лешка, наша ингушская главная наука. Каждый старший брат должен этому научить младшего. Ты - мой младший брат, я тебя научил. Ты понял?
- Да. Усвоил.
- Не забудешь?
- Нет.
- Пошли отсюда. Овечий бекх * одень, в такую погоду он лучше бурки.
Они рассовали в сумки по два сухих чурека, по солидному куску сыра и мед. Лешка опоясался кинжалом и протянул брату карабин.
- Нет. Он твой.
- А ты как без оружия?
- Найдем. А пока у меня револьвер есть. Надо спешить.
Оарцхо опрокинул котел в костер. Это он сделал, чтобы преследователи не догадались, что они вот только недавно ушли. У выхода из пещеры Оарцхо остановился, взял у Лешки бинокль и стал внимательно просматривать низ ущелья.
- Пока никого. Пошли.
Они спускались по узенькой скользкой тропинке, видимой только им самим, здесь жившими, перешли по скользким камням речку и стали подниматься на противоположный склон.
Изморозь прекратилась, пошел крупными хлопьями снег.
- Хорошая погода, - заметил Оарцхо, останавливаясь для отдыха.
- Ты же говорил, что плохая.
- Для мирного человека плохая. Для воина хорошая. У нас отобрали мир. Смотри, через пять минут наших следов как не бывало.
Стояла такая тишина, что громко говорить боишься. Оарцхо затаил дыхание, прислушался.
- Лошадь… Слышишь?
Да это было ржание лошади, наверное, оступилась. Оарцхо хлопнул по плечу брата: давай, мол, пошли вверх от греха подальше.
- Они сюда не сунутся, - шепнул Оарцхо, - но на звук могут залп дать. Зачем нам это?
Лешке не приходилось раньше ходить в темную ночь по таким опасным тропам. Раз он сорвался с тропы, камень из-под ног ушел, но Оарцхо, оказывается, держал его за полу бекха.
- Карабин выронил?
- Нет.
- Молодец! Будет из тебя добрый абрек.
- Настоящий?
- Да!
- А я вот устал.
- Это пройдет. Это проходит. Будешь, как серна, бегать по скалам и никто за тобой не угонится! Самое главное - чтобы колени привыкли. Ты знаешь, где сидит душа горца?
- Нет.
- Душа горца сидит в коленях. Теперь спуск начнется - еще труднее будет. Потом отдохнем. На, скушай кусок курдюка с медом - силы прибавятся. Два часа на спуск, потом - рай!
Этот спуск оказался самым тяжелым испытанием в жизни Лешки. Даже бомбежка поезда под Ленинградом казалась не такой страшной, как это. Бомбежка продолжалась всего несколько минут. Налетели, разметали поезд и вагоны во все стороны и ушли. Горели опрокинутые вагоны, по-над насыпью валялись трупы убитых, живые стали подниматься и звать близких или просто кричали со страху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91