Ни одно из наших устр
ойств не пострадало.
Пока между баталиями длилась пауза, я еще пару раз трахался с животиной. Я
уводил ее с маяка под предлогом того, что хотел отнести в лес разные желе
зяки и мне нужна была помощь. В течение дня, чтобы занять свое время, я обкл
адывал шашки кусками жести, гвоздями и галькой, а также небольшими остры
ми предметами, которые находил вокруг. Дом метеоролога как нельзя подход
ил для моих планов. Мы разбирали его по кусочкам, в прямом смысле этого сл
ова, в поисках материалов для нашего наступления. После того как мешки бы
ли наполнены, а иногда и до этого я укладывал ее на кровать и овладевал ею.

Философия и любовь порой противостоят друг другу в скрытых от глаз сфера
х. Но война и половой акт Ц это настоящий рукопашный бой. Насилие над живо
тиной совершалось как бы с ее согласия. Мне не хватало рук и ног, чтобы охв
атить все ее тело, всю поверхность кожи. Я обращался с ней так, словно хоте
л добить никчемную скотину. После каждого совокупления я испытывал ост
рую ненависть к этой посланнице преисподней.
Бескрайнее наслаждение уже не было для меня новостью. Однако и не умалял
о его. Мне довелось пережить это чувство два или три раза; может быть, четы
ре. Каждый раз после этого я испытывал особую тоску, чувство детской безз
ащитности. Так томится влюбленный, не зная своей возлюбленной, или заплу
тавший в пустыне, совершая бесконечные круги по песку. Запустение, царив
шее в нашем убежище, усиливало ощущение тупика. Дом напоминал крошечный
Рим, разрушенный за тысячелетие варварских набегов. Я лежал рядом с живо
тиной под холодными и грязными одеялами, жесткими, словно картонные лист
ы, и дом, изъеденный временем, направлял на меня свою лупу, точно на муравь
я. Вода, текущая с потолка, превращалась в ледяные пластины. Влажность сог
нула деревянную обшивку стен, и доски выворачивались, словно подсолнечн
ики. Там, внутри дома, течение времени замедлялось; жизнь виделась глазам
и червяка. В те дни в этих четырех стенах я чувствовал себя на середине пу
ти между жизнью и смертью. Мое существование подчинялось лишь двум желан
иям: убивать и любить. Однако оба были невыполнимы.
Ц Сегодня точно придут, Ц говорил иногда Батис с видом крестьянина, ко
торый предсказывает погоду. Но каждый раз ошибался. Чудища просто испари
лись. Это не было осторожностью, они презирали нас. Если нам и удавалось их
увидеть, то совершенно случайно. Мы слышали топот маленьких стад за пред
елами светового круга прожектора. Иногда их скрипучие голоса раздавали
сь за пеленой ночного снегопада, иногда они молча следили за нами, но мая
к не привлекал их. Можно было предположить, что они пересекали твердь ост
рова в темноте, следуя по какому-то своему маршруту к некой определенной
точке, и самый короткий путь туда проходил через лес. Только и всего. Как-т
о раз мы выстрелили в направлении голосов разноцветными ракетами в над
ежде привлечь их к маяку. Безрезультатно.

Никогда в жизни не подумал бы, что когда-нибудь буду страстно желать, что
бы на нас напали толпы чудовищ. Но в действительности их отсутствие в эти
дни ставило меня на грань помешательства. Однажды я увидел, что Батис си
дит на стуле у наружной стены маяка. Я вынес второй стул для себя. Одна из е
го ножек оказалась короче других, мне не удалось удержаться, и я упал, сме
шно вскинув ноги. Стульев нам не хватало; и его нетрудно было починить. Не
смотря на это, я разбил его о стену маяка. Я сломал ножки, спинку, а потом еще
попрыгал на обломках, чтобы от сего предмета мебели не осталось и следа.
Батис смотрел на меня, потягивая ром. Он не раскрыл рта.
В другой раз я чуть не убил животину. Не припомню, как это вышло; впрочем, бо
льшого значения это не имеет. Кажется, она перетаскивала поленья. Одно из
трех, что были в ее руках, упало на землю. Когда это неловкое существо хоте
ло поднять его, еще одно полено покатилось на землю. Она нагнулась, чтобы
поднять второе полено, и потеряла третье. Идиотская операция повторяла
сь до бесконечности. Я подошел к ней.
Ц Подними поленья, Ц сказал я. Она пыталась выполнить приказ и терпела
неудачу за неудачей. Я дал ей подзатыльник. Ц Подними поленья. Ц Мои окр
ики внушали ей ужас. Ц Подними поленья! Ц Она дрожала от страха. Я схвати
л ее за шиворот. Ц Подними поленья! Ц Она пискнула, прося о помощи, и это в
ызвало во мне прилив ярости. Я, без сомнения, убил бы ее, не появись вовремя
Батис.
Ц Камерад, это всего лишь лягушан.
Эти слова не были выражением милосердия, а просто заявлением собственни
ка, тут не должно быть заблуждений. То, что я избивал это существо, задевал
о его только потому, что нарушало его право собственности на животину, не
более того.
Ц Да, лягушан. И только один. В этом-то вся проблема, Ц сказал я. И ушел.
Мое отчаяние объяснялось тем, что в мозгу то и дело вспыхивали мысли, в кот
орых мне не слишком хотелось себе признаться. Во-первых, было совершенно
очевидно одно: я вложил капитал собственной жизни в подводное приключен
ие Ц там, на португальском корабле, я рисковал своей шкурой. И по какому-т
о необъяснимому стечению обстоятельств, после того как мне пришлось по
двергнуться риску, нашими врагами овладела апатия. Это выводило меня из
себя. После той операции я чувствовал себя как добропорядочный буржуа, к
оторый ожидает отдачи от своих трудов. Более того: я думал, или хотел думат
ь, что массовое уничтожение чудищ избавит меня от опасности, которая мне
угрожала, раз и навсегда, что ад исчезнет и больше не появится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68