Я ста
л лихорадочно открывать его, но гильза не выскакивала. Где вторая винтов
ка? По всему полу были разбросаны цилиндрические гильзы. Я поскользнулс
я и упал. Пули посыпались у меня из карманов. Я хотел собрать их, но гильзы и
пули смешались. Я подполз к ящику с боеприпасами, запустил туда руку и схв
атил пригоршню патронов, которые обожгли меня холодом. На все это операц
ию у меня ушло несколько минут. Я с удивлением понял, что рева чудищ больше
не слышно, и высунул язык, как загнанный пес. Потом посмотрел через бойни
цы. Никого. Языки пламени уже не взмывали высоко в небо и были скорее синев
атыми, чем алыми. Луч маяка пробегал по берегу через равные промежутки вр
емени. Какую ловушку они мне готовят? Я не верил этому спокойствию, потому
что за окнами еще царила ночь.
Звук выстрела вдали разорвал слои воздуха. Что это могло значить? Стреля
л Батис. Они напали на маяк. Я прислушался. Порывистый ветер временами дон
осил до меня шум битвы. Чудовища выли, как яростный ураган, там, на другом к
онце острова. Размеренность, с которой Батис использовал ружье, говорил
а о необычайно сдержанном характере; он действовал, скорее, со спокойств
ием укротителя тигров, чем с отчаянием человека на краю пропасти. Я бы ск
азал даже, что мне послышался его смех, однако я в этом не был уверен.

5

Я не был хорошим стрелком. Несмотря на прежнюю подпольную деятельность,
мне никогда в жизни не приходилось применять оружие. Сейчас я видел в сво
ем прошлом проявление иронии судьбы: тайно получая и распределяя сотни
ружей; сам я практически никогда не держал их в руках. Как бы то ни было, я тв
ердо решил тренироваться, а всем известно, что в случае необходимости че
ловек обучается любому делу чрезвычайно быстро. У моего ремингтона был о
птический прицел, который позволял уточнять расстояние. Я устанавлива
л его на отметках пятьдесят, семьдесят пять и сто метров и пытался попаст
ь в пустые консервные банки от шпината. Тут возникла первая трудность. Ре
зультат целого утра тренировок оказался более чем посредственным. К физ
ической слабости тела добавилось истощение мозга, которое притупило вс
е чувства. Я целился, прищуривая один глаз, но предметы двоились. Моя нервн
ая система разрушалась с огромной скоростью. Постоянная угроза смерти
сочеталась с невозможностью уснуть, недаром сон издавна использовали к
ак пытку. Естественные ритмы моего тела не столько нарушились, сколько и
счезли. Мне приходилось отдавать приказы своему телу, как это делает офи
цер своим солдатам. Ешь. Пей. Двигайся. Помочись. Не спи! Да, во мне сосуществ
овали необходимость выспаться и страх перед сном. Я пребывал в той облас
ти сознания, где стирались границы между бессонницей и лунатизмом. Иногд
а я заставлял себя совершить то или иное действие: зарядить винтовку или
выкурить сигарету. Патроны не вставлялись, потому что обойма была полна
, а я не помнил, что заряжал ее. Я зажигал сигарету, а потом обнаруживал во р
ту еще одну.
Однако теперь у меня была цель. До настоящего момента я просто старался п
родержаться, потому как никакой надежды на горизонте не было. Теперь, впе
рвые, я сам мог ставить перед собой какую-то задачу. Как только решение бы
ло принято, я углубился в лес, подражая партизанам. Моя одежда не выделяла
сь на фоне деревьев; насколько позволял гардероб, я подобрал вещи споко
йных тонов, похожих на цвета растений, среди которых надо было прятаться
. Кожаные перчатки защищали от холода и прикрывали пузыри на руках. Я устр
оился в восьмидесяти метрах от маяка. Любой снайпер выбрал бы эту выгодн
ейшую позицию. Растительность за моей спиной была достаточно густой, и м
ой силуэт не просматривался. Впереди оставался еще ряд деревьев, которы
е скрывали меня, но не мешали видеть дверь башни и балкон. Я уселся на толс
той ветке, на вершине одного из деревьев. Там была удобная выемка, куда мож
но было положить ствол ружья. Я взял дверь под прицел. Стоило Батису выйт
и наружу Ц и ему конец. Но он не подавал никаких признаков жизни, не появи
вшись за весь день ни разу, и, когда на землю спустились сумерки, мне не ост
авалось ничего другого, как вернуться домой из страха перед чудовищами.

К счастью, ночь прошла спокойно, если так можно выразиться. Они не предпри
няли нового штурма дома. Мне показалось, что несколько чудищ прогуливали
сь вокруг маяка, потому что я слышал их голоса, а однажды даже раздался од
иночный выстрел Батиса, но больше ничего не произошло. Причины такого их
поведения я не смог себе уяснить. Может быть, я здорово их напугал. Выстрел
ы, которые пробили дверь, возможно, ранили несколько чудищ. И сегодня они
решили попробовать добраться до Батиса, которому приходилось экономит
ь патроны. А может быть, этой ночью не были достаточно голодны. Кто мог отв
етить на эти вопросы? Их действия не подчинялись никакой логике, тем боле
е не следовали военной стратегии штурма фортификационных сооружений. Н
а исходе ночи я даже позволил себе такую роскошь, как закрыть глаза и рас
слабиться; этот отдых, хоть и не настоящий, был желанным. С первым проблес
ком зари я занял свою позицию на дереве.
На этот раз ждать пришлось недолго. Не пролило и получаса, как Батис вышел
на балкон. Раздетый до пояса, он являл миру свой мощный торс боксера-вете
рана. Кафф оперся на ржавые перила, далеко разведя руки, и замер: закрытые
глаза, высоко поднятый подбородок, лицо подставлено слабым лучам нашего
грустного солнца. Казалось, что это фигура из музея восковых скульптур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68