положение ка
жется нам беспорядочным только тогда, когда мы не способны воспринять не
знакомые нам порядки и положения. Мироздание не знает беспорядка, он сущ
ествует лишь в нашем сознании.

16 января.
Ничего. Никакого штурма.

17 января.
Ничего.

18 января.
Ничего, решительно ничего. Куда они запропастились?

19 января Ц 25 января.
Лето южных широт робко потухает, но в этой робости есть свое величие. Сег
одня я видел бабочку. Здесь, на маяке. Она порхала туда-сюда, безразличная
к нашим страданиям. Кафф попытался было прибить ее своей лапищей, но сдел
ал это с присущим ему безразличием. Это было бы настоящим преступлением,
потому что наступали холода, и нам, наверное, не доведется увидеть больше
ни одной бабочки. Но вступать в разговоры на подобные темы с таким челове
ком нет смысла.
К этим мыслям примешивались и другие: не столь философские и гораздо бол
ее тревожные. Летом ночи коротки, но сейчас на нас со всей неизбежностью н
адвигается зима, а значит, и темнота. Чудища всегда нападают в ночи, и штур
м с каждым днем длится все дольше. Что с нами будет, когда солнце скроется
на двадцать часов или даже больше?

26 января.
Размеры острова так незначительны, что взгляд, падая без конца на одни и
те же предметы, кажется, точит даже камни. Мы рассматриваем окрестности м
аяка, как некую обширную область. У каждого уголка свое название, мы окре
стили каждое дерево, каждый камень. Ветка необычной формы сразу же получ
ает имя. Таким образом, расстояния приобретают новые качества. Если бы кт
о-нибудь услышал наш разговор, то подумал бы, что мы говорим о каких-то дал
еких местах, между тем любой предмет находится здесь в двух шагах от тебя.

Время тоже превращается в некое относительное понятие. Капелька росы, п
овисшая на паутинке, может дрожать там целую вечность, пока не упадет, а ин
огда стоит только моргнуть Ц и пролетела целая неделя.

27 января.
Своеобразная акустика маяка передает мне все эротические звуки. Обычно
Батис выбирает самый конец ночи, когда я ухожу с балкона и с его этажа, что
бы начать свой сеанс. Это занятие может занимать у него два, три или даже ч
етыре часа. Его стоны раздаются с точностью метронома. Они напоминают хр
ипы человека, умирающего от жажды и идущего по пустыне: монотонная агон
ия. Иногда мне кажется, что он способен выдерживать этот ритм часами.
Любопытно отметить полиоргазмию животины. Я могу следить за ее постоянн
ым возбуждением: спазмы учащаются, а потом наслаждение достигает высшей
точки. Каждые полторы минуты, не больше, напряжение разряжается изверже
нием вулкана вскриков и долгих, очень долгих стонов. Эта кульминация дли
тся целых двадцать секунд, а потом, вместо того чтобы сойти на нет, все пов
торяется снова. Батис, равнодушный к ее состоянию, не меняет своего ритма,
пока наконец напряжение не разряжается под какое-нибудь крепкое словц
о.

28 января.
Иногда мы используем в пищу крабов. В Европе таких бы никто и в рот не взял.
У них толстенный панцирь, а под ним много жира и мало мяса. Но мы их поедаем
с удовольствием, ничего другого нам не остается. Сначала Ц по причине мо
ей собственной наивности Ц весь остров мог наблюдать, как я по-идиотски
прыгал по прибрежным камням. Крабы легко от меня убегали, прячась в трещи
ны скал. Волны, ударяясь в их глубоких промоинах, обдавали меня пеной и бр
ызгами. Занятие было скорее опасным, чем увлекательным. Я хотел пополнит
ь запасы провизии на маяке, но холодная вода сводила мои пальцы. Я давно та
к не ругался. К счастью, в это время поблизости оказался Батис, который зам
етил:
Ц Вы похожи на хромую козу, Камерад.
Он направлялся в лес с топором на плече. За ним шла его животина. Кафф прич
мокнул губами, отдавая ей приказ, и она змеей скользнула между камнями. Ее
способность ловить крабов показалась мне оскорбительной. Кроме того, о
на отколупывала с камней каких-то моллюсков, которые так плотно присасы
вались к скалам, что я и не пытался их собирать Ц мне наверняка понадоби
лись бы молоток и железный клин. Ей же было достаточно своих когтей, я толь
ко подставлял корзину. Иногда, прежде чем бросить туда краба, животина от
рывала у него клешню и съедала ее целиком.
Я обнаружил в лесу съедобные грибы Ц они стали моим вкладом в рацион на
маяке. Грибы росли на стволах деревьев, цепляясь за их кору, как моллюски з
а скалы, так что их приходилось срезать ножом. Думаю, большой питательной
ценностью они не обладают, но я все равно их собираю. Кроме того, я перетир
аю в ступке корни некоторых лесных растений, пока из них не получается бо
гатая витаминами масса.
Поскольку обычно Батис молчалив и угрюмен, этот наш диалог стоит здесь в
оспроизвести.
Ц А откуда вы взяли, что эти растения не вредны? Ц сказал он, с недоверием
глядя на напиток, который я приготовил, смешав свою массу с джином.
Ц Растения, как и люди, не хороши и не плохи, они просто разные, Ц прогово
рил я, сделав глоток напитка. Ц Мы либо знаем их, либо нет, только и всего.
Ц Мир полон дурных людей, очень дурных. И только наивный человек может ве
рить в людскую доброту.
Ц То, что отдельные люди по природе своей могут быть хороши или дурны, бо
льшого значения не имеет. Важно, какое общество они образуют в своей сово
купности: хорошее или плохое. И эта общая оценка не зависит от склонност
ей характера индивидов. Представьте себе двух ужасных типов, которые тер
пят кораблекрушение. По отдельности они могут быть отвратительны. Но ко
гда они окажутся вместе, им не останется ничего другого, как объединить с
вои усилия, чтобы выжить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68