В представлении умников и смельчаков нашего времени прошлая
[283] советская история выглядит так. Был добрый и умный Ленин. Он ввел НЭП,
и люди стали хорошо жить. Власть захватил злой и глупый Сталин, отменил НЭП,
загнал крестьян силой в колхозы, велел арестовать миллионы людей. Эти умники
и смельчаки (задним числом) создали такую идейную атмосферу, что всякий
протест против такого идиотизма в оценке русской трагической истории
изображается ими как апологетика сталинизма. Но в реальности ленинский НЭП
вовсе не был тем, как его изображают его нынешние поклонники и запоздалые
антисталинисты. НЭП не был отменен, от отмер сам, не дав желаемого
результата. Колхозы выдумал не Сталин и даже не Ленин. Идеи такого рода
возникали в России уже до революции в связи с проблемами крестьянской
общины. Коллективизация была не злым умыслом, а трагической неизбежностью.
Процесс бегства людей в города все равно нельзя было остановить.
Коллективизация ускорила его. Без нее этот процесс стал бы, может быть, еще
болезненнее, растянувшись на несколько поколений. Дело обстояло вовсе не
так, будто высшее советское руководство имело возможность выбора пути. Для
России в исторически сложившихся условиях был один выбор: выжить или
погибнуть. А в отношении путей выживания выбора никакого не было. Сталин
явился не изобретателем русской трагедии, а лишь ее выразителем. Сейчас
реабилитировали Бухарина и заговорили о его идеях, противопоставляя их как
мудрость сталинской глупости. Бухарин не был "врагом народа". Но это не
значит, что он был мудр. Он был такой же исторический кретин, как и его
нынешние поклонники, стремящиеся возвыситься за счет фальсификации истории в
дискредитации предшественников, действовавших в реальной, а не воображаемой
истории.
Моя мать, действительно пострадавшая от коллективизации и пережившая все
ее кошмары, чувствовала разницу между глубинным потоком и пеной истории
гораздо правильнее, чем все критики Сталина и его эпохи, вместе взятые. Она
хранила в Евангелии портрет Сталина. Но она же благословила меня, когда я
встал на путь бунта против Сталина, угрожавший мне гибелью. Сталин стал моим
принципиальным врагом. Но я этого врага все-таки уважаю неизмеримо больше,
чем [284] всех нынешних умников и смельчаков, воюющих против призраков уже
неуязвимого прошлого. Он был для меня врагом эпохальным и историческим, а не
конъюнктурно выгодной темой, как для нынешних "антисталинистов".
Индустриализация советского общества так же плохо понята в советской и
западной литературе, как и коллективизация. Важнейший аспект ее, а именно
аспект социологический, совсем выпал из поля зрения как апологетов, так и
критиков советского общества. Вот что говорил мне один из деятелей
сталинских времен, осужденный при Сталине, реабилитированный при Хрущеве, но
оставшийся убежденным сталинистом до конца жизни.
"Возьмем любое, казалось бы, бессмысленное мероприятие тех времен, -
говорил он, - и я вам покажу, что оно оправдало себя, несмотря ни на какие
потери. Вот мы строили завод. Экономически и технически стройка оказалась
нелепой. Ее законсервировали и потом о ней забыли совсем. Но это был
грандиозный опыт по преодолению трудностей, по организации больших масс
людей в целое, руководству. Сколько людей приобрело рабочие профессии!
Многие стали высококвалифицированными мастерами. Сколько инженеров и
техников! А ликвидация безграмотности многих тысяч людей! И уроки, уроки,
уроки. Знаете, как нам все это пригодилось в войну? Не будь такого опыта,
мы, может быть, не выиграли бы войну. Какое руководство без такого опыта
рискнуло бы эвакуировать завод, имеющий военное значение, прямо в безлюдную
степь! И через несколько дней завод стал давать продукцию, важную для
фронта! Буквально через несколько дней! Что же - все это не в счет?!
Игнорировать это несправедливо по отношению к людям той эпохи и исторически
ложно".
Этот сталинист, как и многие другие, понимал, что политика
индустриализации была прежде всего формой организации жизни людей и лишь во
вторую очередь явлением в экономике, в индустрии. Он не употреблял, конечно,
понятий социологии. Но социологически он был неизмеримо ближе к истине, чем
нынешние образованные спекулянты за счет безответного прошлого.

[285]
ВЛАСТЬ И УПРАВЛЕНИЕ
В эти годы происходило, с одной стороны, объединение разбросанных по
огромной территории различных народов в единый социальный организм, а с
другой стороны, происходили внутренняя дифференциация и структурное
усложнение этого организма. Этот процесс с необходимостью порождал
разрастание и усложнение системы власти и управления обществом. А в новых
условиях он породил и новые функции власти и управления. Именно в сталинскую
эпоху была создана та система партийно-государственной власти и управления,
которая существует сейчас в Советском Союзе. О ней я специально буду
говорить дальше. Сейчас же остановлюсь лишь на одной особенности сталинской
эпохи с этой точки зрения.
Современная советская система власти и управления появилась на свет не
сразу после революции. Нужны были многие годы на ее создание. Но страна
нуждалась в управлении с первых же дней существования нового общества. Как
же она управлялась? Конечно, до революции существовал государственный
аппарат царской России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187