Этими словами он выразил
сложность и болезненность той ситуации, которая сложилась после революции
для выходцев из русских деревень вроде моего "медвежьего угла". Я родился за
три года до смерти Есенина. Но эта сложность и болезненность сохранила силу
и для меня. Более того, я оказался в еще худшем положении. Отказавшись от
исторически данной религии, я был вынужден встать на путь изобретения новой.
На эту тему я много писал в моих книгах, в особенности в книгах "В
преддверии рая", "Иди на Голгофу", "Евангелие для Ивана". Я совместил в себе
веру и неверие, сделав из себя верующего безбожника. [61]
Те религиозно-моральные принципы, которые я усвоил от матери, имели
примитивную языковую форму. Однако по сути они отвечали самому высокому
интеллектуальному уровню. Приведу несколько примеров. Даже малое зло есть
зло, говорила нам постоянно мать. Даже малое добро есть добро. Проси у Бога
сил для преодоления трудностей, а не избавления от них. Благодари за то, что
есть, и за то, что избежал худшего. Не используй труд других. Всего
добивайся своим трудом, своими способностями. Не будь первым при дележе благ
- наград. Бери последним то, что осталось после других. Не сваливай на
других то, что можешь сделать сам. Не сваливай вину на других и на
обстоятельства. Высшая награда за твои поступки - твоя чистая совесть.
Конечно, многие из таких принципов взяты из христианства. Но многое
открывалось в самой жизни в качестве средств моральной самозащиты.
Несмотря на атеизм, проблемы религии остались жизненно важными для меня
во все последующие годы. Не в смысле наивной веры в библейские сказки, а в
смысле отыскания средств самосохранения в качестве нравственной личности в
условиях крушения прежних моральных устоев. Я оказался в положении, сходном
с положением первых христиан. Но в отличие от них, я должен был сам сыграть
роль моего Бога и Христа. Это не мания величия, как может показаться на
первый взгляд, а прозаическая необходимость. Если бы на моем пути встретился
Христос двадцатого века, отвечающий моему менталитету, вкусам и претензиям,
я стал бы его беззаветным учеником и последователем. Но мне встретить такую
личность не удалось.
Приведу упомянутую выше "Молитву верующего безбожника", поскольку она в
концентрированной форме выражает целый ряд черт моего характера и принципов
жизни. "Молитва" - мое обращение к Богу.
Установлено циклотронами
В лабораториях и в кабинетах
Хромосомами, электронами
Мир заполнен.
Тебя в нем нету.
Коли нет, так нет. Ну и что же?!
Пережиток. Поповская муть. [62]
Только я умоляю: Боже!
Для меня ты немножечко будь!
Будь пусть немощным, не всесильным,
Не всеведущим, не всеблагим,
Не провидцем, не любвеобильным,
Толстокожим, на ухо тугим.
Мне-то, Господи, надо немного.
В пустяке таком не обидь.
Будь всевидящим, ради Бога!
Умоляю, пожалуйста, видь!
Просто видь. Видь, и только.
Видь всегда. Видь во все глаза.
Видь, каких на свете и сколько
Дел свершается против и за.
Пусть будет дел у тебя всего-то:
Видь текущее, больше - ни-ни. Одна пусть будет твоя забота:
Видь, что делаю я, что - Они. Я готов пойти на уступку:
Трудно все видеть, видь что-нибудь.
Хотя бы сотую долю поступков.
Хотя бы для этого,
Господи, будь!
Жить без видящих нету мочи.
Потому, надрывая грудь,
Я кричу, я воплю:
Отче!!
Не молю, а требую:
Будь!
Я шепчу, я хриплю:
Будь же, Отче!!
Умоляю,
Не требую:
Будь!

ЭВОЛЮЦИЯ ДЕРЕВНИ
В 1933 году я окончил начальную школу. Большинство детей, с которыми я
учился, либо вообще закончили на этом образование, либо продолжили учебу в
семилетней школе в большом селе, где находился сель[63] ский совет. После
окончания этой школы часть детей поступала в местные техникумы и
профессиональные училища, готовившие ветеринаров, агрономов, механиков
трактористов, бухгалтеров и прочих специалистов в новом сельском хозяйстве.
В Чухломе была десятилетняя школа. Ее выпускники имели лучшие перспективы.
Все эти учебные заведения и профессии возникли после революции как часть
беспрецедентной культурной революции. Кстати сказать, коллективизация
способствовала этому процессу. Помимо образования большого числа
сравнительно образованных специалистов из местного населения, в деревни
устремился поток специалистов из городов, имевших среднее и даже высшее
образование. Социальная структура деревенского населения стала приближаться
к городской в смысле разделения людей на социальные категории, характерные
для нового общественного устройства.
Стала складываться иерархия социальных позиций и разделение функций.
Подобно тому, как понятие "рабочий класс" теряло социальный смысл в городах,
понятие "крестьянство" теряло социальный смысл в деревнях. Эта тенденция мне
была известна с детства. Разговоры на эти темы постоянно велись в нашей
семье и в нашем окружении. Именно стремительное изменение социальной
структуры деревни обеспечило новому строю колоссальную поддержку в широких
массах населения, несмотря ни на какие ужасы коллективизации и
индустриализации.

НОВЫЙ ЛОМОНОСОВ
Матери хотелось, чтобы какой-то из сыновей остался в деревне и стал для
нее опорой. Один из наших родственников стал ветеринаром. Хорошо
зарабатывал. Пользовался уважением. Вот если бы я стал ветеринаром или
агрономом, это была бы такая поддержка семье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187