Он сказал:— Хорошо, что теперь ты, по крайней мере, запираешь дверь. А плохо, что открываешь ее, не проверив, кого там черт принес.— Откуда тебе известно, что я не проверил?— Интервал между последним звуком шагов и поворотом замка. Детективные способности. — Он постучал себя по виску и направился прямо на кухню.— Доброе утро, сыщик. Досуг тебе на пользу.Он что-то буркнул, не останавливаясь.Я спросил:— Что случилось?— А должно что-то случиться? — крикнул он в ответ, уже заглядывая в холодильник.Еще один чисто случайный визит. В последнее время эти визиты участились.Очередная хандра.Прошла половина срока назначенного ему наказания — шесть месяцев отстранения от службы без сохранения содержания. Наказать его сильнее этого управление не могло — следующей мерой было бы уже увольнение. Начальство надеялось, что гражданская жизнь придется ему по вкусу и он не вернется. Но начальство тешило себя иллюзиями.Он покрутился, поискал, нашел ржаной хлеб, паштет и молоко, достал нож и тарелку и занялся приготовлением завтрака.— Ну, чего ты уставился? — спросил он. — Никогда не видел мужика на кухне, что ли?Я пошел одеваться. Когда я вернулся, он стоял у кухонной стойки, ел поджаренный хлеб, намазывая его паштетом, и запивал молоком прямо из пакета. Он располнел — его живот арбузом вырисовывался под нейлоновой рубашкой.— Ты очень занят сегодня? — спросил он. — Я подумал, может, смотаемся на ранчо и погоняем в гольф?— Не знал, что ты играешь в гольф.— Я и не играю. Но нужно же иметь какое-то хобби, верно?— Извини, сегодня утром у меня работа.— Да? Значит, мне уйти?— Нет, работа не с пациентами. Я кое-что пишу.— А, — сказал он, пренебрежительно махнув рукой. — Я имел в виду настоящую работу.— Для меня эта работа настоящая.— Что, все та же старая песня — блокировки-провалы-сдвиги-по-фазе?Я кивнул.— Хочешь, я сделаю это вместо тебя? — сказал он.— Что сделаешь?— Напишу твой доклад.— Валяй.— Нет, я серьезно. Настрочить что-то всегда было для меня раз плюнуть. Недаром я дошел до магистра — видит Бог, это лишь часть того академического дерьма, которым меня пичкали. Моя проза не отличалась большой оригинальностью, но была... добротной, хотя чуточку скучноватой. Говоря словами моего тогдашнего университетского наставника.Он с хрустом откусил кусок поджаренного хлеба. Крошки посыпались ему на грудь рубашки. Он не сделал ни малейшей попытки стряхнуть их.Я сказал:— Спасибо, Майло, но я пока не созрел для того, чтобы иметь «негра». — Я пошел варить кофе.— Ты-чего-это? — спросил он с набитым ртом. — Не доверяешь мне?— Это научная писанина. Материал для журнала по психологии.— Ну и что?— А то, что речь идет о сухих цифрах и фактах. Может, страниц сто такого текста.— Велика важность, — сказал он. — Не страшнее, чем основной протокол убийства. — Коркой хлеба он стал отстукивать у себя на пальце. — Римское один: резюме преступления. Римское два: изложение событий в хронологической последовательности. Римское три: информация о жертве преступления. Римское...— Я тебя понял.Он сунул корку в рот.— Ключом к отличному написанию отчетов является изгнание из них всякого пыла, до последней капли. Используй добавочную — с «горкой» — порцию избыточно заумных тавтологических плеоназмов, чтобы сделать отчет умопомрачительно скучным. И тогда твои начальники, которым положено все это читать, быстренько выдохнутся, начнут перескакивать с пятого на десятое и тогда, может быть, не заметят, как ты, развив бурную деятельность с момента обнаружения трупа, так ни черта и не раскрыл. А теперь скажи мне, так ли это отличается от того, что делаешь ты?Я рассмеялся.— До сих пор я полагал, что ищу истину. Спасибо, что поправил.— Не за что. Это моя работа.— Кстати, о работе. Есть что-нибудь новенькое?Он посмотрел на меня долгим, мрачным взглядом.— Опять все то же. Конторские жокеи с улыбающимися рожами. На этот раз притащили психоаналитика из управления.— Я думал, ты отказался консультироваться.— Они обошли мой отказ, назвав это проявлением стресса. Условия наказания — читайте мелкий шрифт.Он покачал головой.— Все эти типы с сальными рожами разговаривали со мной ну исключительно тихо и медленно, как с маразматиком. Справлялись о моей адаптации. Об уровне стресса. Делились своей озабоченностью. Ты когда-нибудь замечал, как люди, которые говорят, что чем-то делятся, в действительности никогда этого не делают? Они также весьма заботливо дали мне понять, что все мои медицинские счета оплачивало управление — которое, стало быть, получало копии всех моих лабораторных анализов, — и что там высказывалось определенное беспокойство по поводу уровня моего холестерина, триглицеридов и чего-то там еще, и действительно ли я чувствую себя в силах вернуться к активной службе.Он помрачнел.— Как тебе нравятся эти деятели, а? Я в ответ тоже им улыбнулся и сказал, не забавно ли, что и мой стрессовый уровень и мои триглицериды были всем до лампочки, когда я мотался на задания.— Ну и как они отреагировали на этот перл?— Новой порцией улыбочек, потом таким жирным молчанием, в котором можно было жарить картошку, как во фритюре. Здорово действует на нервы. Наверняка эта задница, психоаналитик, предупредил их — не обижаться. Но таково военное мышление: уничтожить индивидуума.Он посмотрел на пакет с молоком и сказал:— А, с низким содержанием жира. Это хорошо. Да здравствуют триглицериды.Я налил в кофеварку воды, засыпал в воронку несколько ложек кофе «Кениан».— Одного у этих задниц не отнимешь, — сказал он. — Они становятся все напористее. На этот раз они пошли в открытую и заговорили о пенсии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171