Черты ее лица были хороши: широкие скулы, твердый подбородок, полные, ярко накрашенные губы, небольшой вздернутый нос, широко расставленные карие глаза в обрамлении слишком темных, слишком густых и слишком длинных ресниц. В ушах болтались серьги в виде обручей размером с подставку для стакана.В баре, при вечернем освещении и для затуманенного алкоголем сознания, она была бы неотразима. Утренний же свет атаковал ее красоту, набрасываясь на небрежно припудренную кожу, морщины усталости, признаки дряблости по линии подбородка и горькие складки у губ, придававшие ее рту выражение недовольства.Она смотрела на меня так, словно я был налоговым инспектором.— Я хотел бы видеть мистера Рэмпа.Она постучала алыми ногтями по табличке с надписью.— Вы что, читать не умеете? — спросила она и поморщилась, словно желая показать, что это причиняет ей боль.— Я доктор Делавэр, врач Мелиссы.— О... — Морщины стали еще заметнее. — Подождите минутку, я сейчас.Она закрыла дверь и заперла ее. Через несколько минут вернулась и снова ее открыла.— Извините, я просто не... Вы должны были бы... Я — Бетель. — Она быстро протянула мне руку. Прежде чем я успел протянуть ей свою, она добавила: — Мама Ноэля.— Рад познакомиться, миссис Друкер.Выражение ее лица показало, что обращение «миссис» ей непривычно. Она отпустила мою руку, посмотрела в обе стороны бульвара.— Входите.Она закрыла за мной дверь и заперла ее резким поворотом ключа.Освещение в ресторане было выключено. Матовые стекла освинцованных окон пропускали внутрь слабый грязноватый свет. Мои глаза силились приспособиться к полумраку. Когда они перестали болеть, я увидел один длинный зал, вдоль которого располагались обитые красной кожей кабинки, и где пол был застлан ковровым покрытием цвета темного меда с псевдорельефным рисунком. Столы были накрыты белыми скатертями с расставленными на них оловянными блюдцами, массивными бокалами из зеленого стекла и простыми столовыми приборами. Стены были из вертикальных сосновых досок цвета ростбифа. На подвешенных у самого потолка полках располагалась коллекция разнообразных кружек — там их вполне могла быть целая сотня, и на многих были изображены румяные англосаксонские физиономии с мертвыми фарфоровыми глазами. Рыцарские доспехи, похожие на студийную бутафорию, стояли тут и там — очевидно, в стратегически важных местах ресторана. Стены были увешаны булавами и палашами вперемежку с натюрмортами, изображавшими в основном мертвых птиц и кроликов.Через открытую дверь в глубине можно было видеть кухню с оборудованием из нержавеющей стали. Слева от нее был расположен бар в виде подковы, с кожаным верхом, позади которого находилось зеркало. Сервировочная тележка из нержавеющей стали стояла в центре ковра, имитирующего дерево. На ней ничего не было, кроме вертела и прибора для нарезки мяса, достаточно солидного, чтобы справиться с целым бизоном.Рэмп сидел у стойки бара, лицом к зеркалу; одной рукой он подпирал голову, другая просто висела вдоль тела. Возле его локтя стояли стакан и бутылка виски.На кухне загремела какая-то посуда, потом все стихло.Тишина казалась неестественной. Как и большинство мест, предназначенных для человеческого общения ресторан без него производил мертвое впечатление.Я подошел к бару. Бетель Друкер держалась рядом со мной. Когда мы оказались там, она спросила:— Вам что-нибудь принести, сэр?Словно завтрак опять восстановлен.— Нет, спасибо.Она подошла к Рэмпу с правой стороны, наклонилась к нему, стараясь привлечь его внимание. Он не шелохнулся. У него в стакане лед плавал в остатках виски. Покрытие стойки пахло мылом и выпивкой.— Хотите еще воды? — спросила Бетель.— Можно, — ответил он.Она взяла стакан, зашла за стойку, наполнила его из пластиковой бутылки с водой «Эвиан» и поставила перед ним.— Спасибо, — сказал он, но к воде не притронулся.Она с минуту смотрела на него, потом ушла на кухню.Когда мы остались одни, он пробормотал:— Найти меня не проблема, а? — Он говорил так тихо, что мне пришлось придвинуться ближе. Я сел на соседнюю табуретку. Он не пошевелился.— Когда вы не вернулись домой, я стал думать, где вы можете быть. Это была догадка, основанная на фактах.— У меня нет больше дома. Теперь уже нет.Я промолчал. Нарисованная на зеркале девушка радостно улыбалась во весь рот.— Я теперь лишь гость, — сказал он. — Нежеланный гость. Коврик для расшаркиваний протерся к черту до дыр... Как там Мелисса?— Спит.— Да, она часто так делает. Когда расстроена. Каждый раз, когда я пробовал поговорить с ней, она начинала дремать. — В его голосе не было обиды. Просто покорность судьбе. — Уж ей-то есть от чего расстраиваться. Я бы и за двадцать миллиардов не поменялся с ней местами. Ей выпали паршивые карты... Если бы она позволила мне...Он остановился, тронул свой стакан с водой, но не сделал попытки взять его.— Ну, теперь у нее одной причиной для расстройства меньше, — сказал он.— И что это за причина?— Ваш покорный слуга. Больше не будет этого злого отчима. Однажды она взяла в видеомагазине напрокат такой фильм — «Отчим». Без конца его смотрела. Внизу, в игровой комнате, в «логове». Ничего другого она там, внизу никогда и не смотрела — ведь ей даже и не нравится кино. Я тоже сел посмотреть вместе с ней. Хотел установить контакт. Пожарил две порции воздушной кукурузы. Так она заснула.Он приподнял плечи.— Я ушел, отправился месить дорожную пыль.— Из Сан-Лабрадора или только из дому?Он пожал плечами.— Когда вы решили уйти? — спросил я.— Минут десять назад. А может, и с самого начала, не знаю. Какая к черту разница?Какое-то время мы оба молчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171