— Это все, что тебя интересовало? — удивленно спросил Финней.
— Да, это все. Пока.
— А что мне делать дальше? — спросил он.— Я должен околачиваться здесь или могу уехать?
— До вечера делай что хочешь. Я, наверное, позвоню тебе после восьми часов. А если нет, то завтра утром.
— О'кей, я буду на месте.
Я повесил трубку, вернулся в коктейль-бар, взял еще виски с содовой и уселся за столик у окна, откуда хорошо была видна набережная.Мне следовало выбрать одну из двух линий: выжидать, пока произойдет то, что должно произойти, или начать действовать самому. У одного моего друга был принцип: если сомневаешься — сиди спокойно. Может быть, это и хороший принцип, но иногда бывает просто невозможно выдержать бездействие. Я пришел к выводу, что в данный момент пассивное ожидание меня не устраивает.
Я допил виски и пошел в кафе обедать. «Какого черта! — подумал я.— Если дело принимает такой оборот, надо действовать». Я вышел в холл и попросил девушку на коммутаторе соединить меня с имением Трединора и попросить к телефону Юстаса.
Было уже три часа, когда я остановил машину у железных ворот поместья Трединора. День был чудесный. Стояла особая тишина, какая бывает только в летний полдень. Изредка ее нарушали обычные деревенские звуки. Я вышел из машины и побрел по дорожке, по обе стороны которой росли молодые деревья. Дом стоял ярдах в пятидесяти от дороги. Он наполовину был деревянным и казался по-настоящему старинным. С одной стороны дома находился амбар и какие-то пристройки, сделанные явно в более позднее время. По другую сторону была клумба, которую я увидел, только когда подошел вплотную. А сзади — пастбище, за которым виднелось огромное кукурузное поле.
Я поднялся на высокое крыльцо и позвонил. Потом закурил и стал думать о Юстасе Трединоре.Хозяин дома оказался примерно таким, как я себе его и представлял. Когда я зашел в библиотеку, Юстас стоял у окна. На нем были брюки и сапоги для верховой езды, рубашка с открытым воротом из небеленого полотна и твидовая куртка. Он был высоким, с худым загорелым лицом и иссиня-черными волосами. Я посмотрел на руки Юстаса. Они были смуглыми, с длинными артистичными пальцами. Мне сразу понравились его темные, проницательные глаза и насмешливые морщинки у глаз и в углах рта.
Я подумал, что этот человек способен по-настоящему ненавидеть, но может быть добродушным и спокойным. У него есть свои убеждения, и его очень трудно заставить от них отказаться.
— Добрый день,— сказал он.— Я понимаю, что вы прибыли по важному делу. Чем я могу вам помочь?
— Пока не знаю, Трединор. Посмотрим.
Он удивленно поднял брови и слегка улыбнулся.
— Я не совсем понимаю, что означает ваш тон. Может быть, присядете?
Я сел в большое кресло у камина. Трединор отошел от окна и сел на вращающийся стул перед письменным столом.
— Мне очень жаль,— сказал я,— если тон моего голоса насторожил вас. Но может быть, это и к лучшему. Потому что дело, по которому я пришел, действительно не очень приятное. Так что я постараюсь побыстрее сказать вам то, что должен. А потом вы расскажете мне, что об этом думаете и как относитесь ко всему услышанному.
— Значит, мне предстоит выработать какую-то позицию? — улыбнулся он.
Я кивнул и улыбнулся в ответ.
— Это один из тех вопросов, по которому у вас должна быть позиция определена.
Трединор открыл ящик и достал коробочку с сигаретами.
— Вы почти докурили свою сигарету,— заметил он.— Хотите попробовать мои?
Я взял у него сигарету и закурил.
— Меня зовут Николас Гейл. Я работаю детективом в лондонском бюро Линнена. Здесь оказался потому, что ваш будущий тесть, Джон Эллерден, попросил бюро Линнена выяснить, кто поместил в «Мэлки Рекорд» клевету о мисс Эллерден.— Я посмотрел на него и спросил: — Вас это удивляет?
Он на мгновение задумался и ответил:
— Нет, ничуть. Это похоже на Джона Эллердена. Он человек пунктуальный, я бы даже сказал дотошный. И я вполне разделяю его чувства. Если бы Дениз была моей дочерью, я поступил бы так же.
— Хорошо, это облегчает дело,— сказал я.— Когда я приехал сюда, мне не за что было зацепиться. И я начал с того, что сделал бы на моем месте любой следователь — стал забрасывать удочку в разные места, стараясь найти хоть что-то определенное, какую-то отправную точку, от которой я смог бы двигаться дальше. И мне повезло. Или не повезло...
Джон Эллерден сказал, что он не хотел бы беспокоить по этому делу миссис Эллерден. Это меня заинтересовало. Поэтому я тут же пошел и конфиденциально поговорил с ней.
Юстас удивленно поднял брови.
— Вы считаете, Гейл, что поступили благоразумно?
— По-моему, да,— улыбнулся я.— Хотя, когда ведешь расследование, часто приходится совершать рискованные шаги. Благоразумие редко себя оправдывает, когда занимаешься такого рода делами.
— Что ж, я могу это понять. Продолжайте, пожалуйста.
— Сначала позиция миссис Эллерден показалась мне немного странной. Она не одобряла это расследование, считала, что если я начну копаться в здешних делах, на поверхность всплывет новая грязь, а это повлечет за собой и новые осложнения. В этой части ее точка зрения была мне понятна. Она считала, что со временем все забудут о случившемся. И ей нисколько не хотелось напрашиваться на новый скандал. Вы, наверное, считаете, что она права?
— Да, я с ней вполне согласен,— ответил он.
— Вот только не понятно, почему миссис Эллерден не хотела, чтобы ее муж знал, что она уговаривала меня прекратить расследование и уехать. Тогда мне было это непонятно. Но теперь я, похоже, понимаю.
— Интересно, что заставило вас изменить свое мнение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62