Если вы не пытаетесь заглянуть в будущее, то никогда не будете разочарованы. Но в самой мысли о том, чтобы с ней поговорить, было что-то возбуждающее. Может быть, просто у меня слишком большой опыт общения с женщинами — здесь всегда ожидают свои сложности. Если вы со мной не согласны, значит, вы никогда не были вольным стрелком, а если и были, то вам попадались не те девушки.
Я набрал номер, позвал к телефону Лану и через несколько секунд услышал ее голос. Я хорошо знал этот голос — очень тихий и мягкий, каждая интонация которого так много для меня значила. Этот неторопливый, спокойный и очень мелодичный голос напоминал мне одну поэму, которую я читал во времена, когда был еще настолько молод, что увлекался поэзией. В этой поэме чей-то голос сравнивали с охрипшей флейтой.
Довольно убогое сравнение, но оно, по крайней мере, даст вам общее представление о голосе Ланы.
— Я только что вернулся. Добрался своим ходом, на машине. Я остановился в Истбурне, чтобы было время спокойно подумать о тебе. А потом поеду в Лондон. Сейчас я снял номер в «Гранвиль» на Джермин-стрит. Мы сможем повидаться? Или придется ждать до завтра?
— Я хочу тебя видеть,— ответила она.— И чем скорее, тем лучше. Можешь приехать прямо сейчас?
Я сказал «да», и Лана назвала адрес на Понт-стрит. Когда я попрощался и положил трубку, у меня возникло смутное чувство разочарования, ощущение какого-то спада.
Я снова сел в машину и отправился на Понт-стрит. Лана жила в старомодном аристократическом доме. Внешность дворецкого вполне соответствовала этому дому. Стену холла украшали написанные маслом портреты с изображением средневековых воинов — может быть, предков Ланы. Когда я поднимался по лестнице, мне показалось, что один из них подбадривающе улыбнулся мне.
Я остановился у двери. Когда повернулась ручка, задумал: если она подойдет ко мне и обнимет за шею, все будет о'кей. А если нет, следует ожидать неприятностей. Лана остановилась у входа, и я заранее приготовился к худшему.
Выглядела она великолепно. Высокая, с фигурой, которую, раз увидев, запоминаешь навсегда. У нее были золотистые, с бронзовым отливом волосы, овальное лицо с матово-белой кожей, чувственные губы, которые я знал и решительно сжатыми и трепетно робкими, фиалковые глаза под длинными ресницами. Я перевидал много женщин, но другой такой, как Лана, просто нет. В ней все совершенно, да еще она обладает такой притягательной силой, которая встречается только раз в жизни. Если вы еще до сих пор не получили представления о ней, вспомните свою самую заветную мечту и умножьте на десять.
— Ты что — не рада видеть меня? — спросил я.
Лана немного помолчала. Потом медленно, как бы нехотя, произнесла:
— Садись и давай поговорим. Я должна тебе кое-что сказать.
Мы сели. Я достал сигареты и внимательно посмотрел на девушку. На ней было отлично сшитое черное жоржетовое платье, жемчужное ожерелье и черные туфельки на высоких каблуках. Я подумал, что, будь у меня время, я мог бы написать целую книгу о ее лодыжках.
— Что-нибудь не так, Лана? — спросил я.— Это просто охлаждение после нашей разлуки или что-то другое?
— Даже не знаю. Наша встреча во Франции была такой неожиданной и такой короткой. Я не уверена сейчас, что она действительно значила так много, как...
«Вот она, расплата»,— подумал я, а вслух произнес:
— Тогда нам обоим казалось, что значила.
— Я тоже так думала,— кивнула Лана.— Но я тогда многого о тебе не знала. Я даже не слышала о...
Я вскочил.
— Ты хочешь сказать, что не слышала о Долорес Рутнал?
— Именно так.— Она какое-то время молча смотрела на меня, потом продолжила: — Я, наверное, была просто зачарована твоими военными подвигами. О тебе рассказывали удивительные вещи. Тебе удавалось самое невероятное. А потом...
— Итак, давай подытожим,— сказал я.— Все, что ты обо мне слышала, и наша встреча — очень короткая, и та ночь в Париже, и все, что мы друг другу говорили, все наши обещания — все это не стоит ломаного гроша из-за дурацкой болтовни о какой-то глупой девчонке По имени Долорес?
— Глупая болтовня? — взорвалась Лана.— А о той графине тоже болтовня? И о мадам Палас? И о женщине из Окзерре? И о той девушке с льняными волосами из Нюрнберга — забыла, как ее зовут. И об итальянке, которая ходила с тобой на последнее задание, и...
— Вздор, вздор и еще раз вздор! — прервал я ее.— Ты говоришь глупости, Лана. Ведь это было до того, как я познакомился с тобой.
— Кроме Долорес.— Сейчас, когда она по-настоящему разозлилась, она стала еще лучше — я не мог оторвать от нее глаз, Губы Ланы слегка дрожали. Она пристально смотрела на меня, и я видел, как прекрасны ее глаза.
«Вот что, Ник,— подумал я.— Ты по-настоящему влюбился в эту женщину, а она считает тебя подонком. Может быть, она и права, но ты обязательно должен ее разубедить. Иначе потеряешь ее навсегда».
— Все, кроме Долорес,— повторила Лана.— Но я знаю о Долорес Рутнал. Это было после того, как мы с тобой встретились, и после всего, что ты мне обещал. А я была такой дурой, что поверила тебе.
— У тебя были серьезные основания мне верить,— тихо сказал я.— Ты поверила, потому что каждое мое слово было правдой.
Лана передразнила меня. Было забавно и очень приятно слышать, как она это делает.
— Вздор, вздор и еще раз вздор! — сейчас, когда она злилась, в ее голосе было невыразимое очарование.— Тебе захотелось проверить свои возможности еще и на мне? Зачем ты это сделал? Ведь я совсем другая. Я всегда считала себя женщиной, созданной для одного-единственного мужчины. И я была так глупа, что поверила, будто ты и есть тот самый мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62