— Что вы собираетесь делать дальше? — спросила миссис Эллерден.
— Завтра я вернусь в Лондон,— улыбаясь ответил я.— Теперь мне предстоит уладить свои личные дела.
Она положила руку мне на плечо.
— Обязательно зайдите к нам попрощаться перед отъездом. Я сказал, что зайду, и пожелал ей доброй ночи.
Машина Линнена стояла вплотную к моей. На заднем сиденье с сигаретой в зубах сидел Финней.
— Эй, Ник, ты уже все распутал? Микки рассказывал мне об этом деле. Чертовски запутанная история, да?
— И не говори. Я поехал спать. Спокойной ночи, Финней.
— Пока... Эй, Ник! Тебе придется сделать еще одно дело, чтобы окончательно покончить с этим расследованием.
Я остановился.
— Что именно?
— Вытри помаду со своих губ!
Было уже около трех, когда я поставил машину перед гостиницей. В ярком свете луны сады и набережная казались картинкой из какой-то старой сказки. Я стоял, опираясь на машину, курил, наверное, пятидесятую за день сигарету и размышлял.
Так или иначе, я сделал для клиентов все, что мог. Я нашел единственно верный путь. Теперь Харт Аллен может вернуться в Америку, жениться на своей девушке и забыть о Дениз, о Мэлки и обо всех этих фокусах. Но Джон Эллерден никогда уже не сможет забыть о том, что произошло. Каждый раз, глядя на Дениз, он будет поражаться, как она оказалась способной на такое. Он будет
удивляться, как, черт возьми, его дочь могла задумать и спланировать такую кучу несчастий для всех — включая и ее саму. И он будет продолжать удивляться до конца жизни. Отец всегда удивляется, когда его дочь делает что-то не по правилам. Именно потому, что это его дочь. Если бы это была дочь другого человека, он бы
легко все понял.Я подумал, что в этой истории должна быть какая-то мораль. Но я не знал, какая именно, да это и не имело значения.Миссис Эллерден, как и все женщины, намного лучше своего мужа ориентируется в житейских вопросах. Наверное, она сможет понять, что заставило Дениз на это решиться. Женщины часто склонны руководствоваться первобытными инстинктами, когда дело касается мужчин, хотя сами не любят это признавать, и миссис Эллерден, красивая и в молодости, я уверен, очень романтичная женщина, сможет поставить себя на место Дениз и наверняка найдет для нее оправдание.
Трединору я мог только посочувствовать. Во-первых, он был простофилей. Все это время Дениз водила его за нос. И, как я понимаю, это будет продолжаться и дальше. Беда в том, что Трединор, что бы ни произошло, будет верить Дениз. Я не сомневался, что они поженятся и все будет хорошо. Но не исключено, что в один прекрасный день у Дениз появится новая идея, и она затеет новую авантюру. Логика Трединора не может сопротивляться его безумной любви к Дениз. Эта девица способна внушить ему все, что угодно. Так что у Трединора не было никаких шансов выйти из игры.
Ну и что? Если женщина красива, вас непременно ожидают всяческие волнения. Если она красивая и к тому же решительная — с ней будет еще больше тревог и волнений. Если она красивая, решительная, мстительная, да вдобавок еще и предприимчивая, как Дениз, то она и чертей в аду поставит на рощ! И все это только потому, что для нее единственная радость в жизни — затевать все
новые авантюры.Я надеялся, что для Трединора игра будет стоить свеч. Лучшее, что я сделал за это время,— это поддельное признание Роукса. Уипс умер, поэтому звучит оно вполне убедительно. И, что важно, должно сослужить хорошую службу — успокоить и ублажить Мерилин Ван Хейк.
Итак, Харт Аллен спокойно уедет отсюда, а жизнь семьи Эллерден войдет в свои берега. Через три месяца острые углы этой истории понемногу сотрутся, а через полгода Дениз уже будет дурачить Трединора, что он, дескать единственный мужчина, которого она по-настоящему любит.
Я выбросил окурок и пошел по дорожке ко входу в гостиницу. Дверь была открыта, ночной портье подметал комнату администратора.
— Хорошо, что вы пришли, мистер Гейл. Вас ждет какая-то дама. Она сидит в гостиной с двенадцати часов. Я только что отнес ей чашку чая.
Я поблагодарил портье, быстро пошел по коридору и через стеклянную дверь заглянул в гостиную. В дальнем конце комнаты сидела Лана и курила сигарету! Я подтянул галстук. И подумал, что пришел мой час. Сейчас мистеру Николасу Гейлу, которого прекрасная леди напрасно обвиняла в том, что он ей изменяет с Долорес Рутнал, улыбнется наконец счастье. Я подумал, что сейчас мистер Гейл будет изображать оскорбленную невинность. В конце концов он согласится принять извинения прекрасной леди, но только после упорного сопротивления.
Вот так я дума я... Лана была в розовом платье и мягком шерстяном жакете того же цвета. Она была умопомрачительно хороша! Глядя на нее через стеклянную дверь, я забыл о том, что оскорблен в лучших чувствах. Я понимал, что Лана для меня — единственная женщина.
Я толкнул дверь и влетел в комнату. Лана еще не успела понять, что я в комнате, когда я уже крепко обнял ее.Она отстранилась, встала на ноги и гневно посмотрела на меня.
— Ты еще осмеливаешься подходить и прикасаться ко мне? — тихо сказала она.— Я ни к кому еще не испытывала такой ненависти и презрения, как к тебе! Ты... ты...— она задыхалась от ярости и пыталась найти то единственное слово, каким можно было-бьт удостоить такого типа, как я.
Я почувствовал себя больным, усталым и измученным в битвах. За последние пару дней я участвовал в стольких спектаклях, что сейчас мне никак не хотелось играть в новой драме — тем более, что я даже не знал ее содержания.
— Что это за чертовщина, Лана? Что случилось? К чему такой фейерверк? Или ты приехала сюда, чтобы исполнить небольшую драматическую роль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62