Я знаю, он должен быть среди вои
нов эмира Бурзуки. Пусть немедля идет сюда. Скажи Ц я щедро вознагражу ег
о.
Марьям сидела ни жива, ни мертва. Вляпалась… Что же делать? Беда в том, что У
саме удалось пронюхать о письме, с которым ехал ее спутник. А кто знает, ка
к поведет себя Балак, услышав, что она помогала доставить Жослену столь о
пасное послание? Разбираться-то эмир не станет.
Ц Удивительная история, Ц пыхтел Балак. Ц Удивительная и поучительна
я. Я желаю услышать ее еще раз, но уже из уст самого Усамы. Все знают, как он п
равдив. Да и занятно будет узнать, что чувствовал он, сражаясь в одиночку с
леопардом. Ц Взгляд эмира остановился на лице Марьям: Ц Отчего ты ничег
о не кушаешь, благословенная газель? Уж не заболела ли? Я прикажу прислать
Зейда!
Ц Н-нет… не надо… Ц Марьям взяла куропатку, разломила и принялась через
силу есть. Ц Доброта и величие эмира ослепляют меня. Но если светлейший
приказывает…
Ц Приказываю и повелеваю: чувствуй себя свободно в моем шатре. Быть може
т, потом я возведу тебя на свое ложе. Но каков храбрец!.. Ценность Усамы в мои
х глазах возросла. Если бы не его старания, мы лишились бы такой жемчужины!

Кусок застрял у Марьям в горле. Воистину доброта повелителя беспредельн
а.
Ц Расскажи еще что-нибудь, красавица. Речи твои поучительны и занимател
ьны. Аллаха буду молить высокого, чтобы подсказал, как наградить тебя!
Словно в тумане, Марьям что-то отвечала эмиру. Взгляд ее всё возвращался к
злополучному пологу. Ох тошно! Вот откинется он, войдет Усама… Вмиг выплы
вет всё наружу: и письмо к Жослену, и остальное. Что именно остальное, Марь
ям не знала, но чувствовала, что скрывать ей есть что. А как эмир поступит с
предательницей? Лучше бы уж ей совсем не уходить из Манбиджа… Пучеглазый
Иса опасен, но он вполовину не так страшен, как эмир Балак.
Марьям не знала, что войско после долгого боя и победы напоминает бухарс
кое блюдо кавурдак. Всё перепутано, воины перемешались, как куски барани
ны, говядины и козлятины в котле. Найти Усаму, да еще и в расположении чужи
х войск Ц дело безнадежное. У эмира Бурзуки порядка, может, и побольше, но
откуда посыльному этот порядок знать? Вот завтра Ц другое дело. Завтра п
редстоит опасный день.
Ц Лучше я расскажу повелителю о румийских собачках. Они такие смешные, м
яса не едят. А когда поймают на охоте птицу, съедают голову.
Ц Голову? Удивительные собачки. Был и у меня похожий случай: снесли одном
у бунтовщику голову, а она катится по ковру и кричит: «Караджахи! Проклять
е тебе, что спал с моей женой!»
Мысли эмира скакали в причудливом беспорядке. Каждое слово девушки нахо
дило отклик в его душе. Если бы только душа его не была душой солдата…
Ц А у раиса Халебского была жена, я слышала: брови изогнутые, словно лук, с
ама тонкая, будто тетива…
Ц Точно! Воевали мы, помнится под Азазом. Был там один Убайдаллах Ц свол
очь редкостная. Выпрется под лагерь и ну стрелы пускать, племянник шакал
а. В один день двадцать человек положил. Стреляет и орет: «Сделай из меня т
етиву, эмир, если поймаешь! Сделай из меня лук!»
Ц И?.. Ц Глаза девушки округлились.
Ц Через три дня мы его поймали. Тимурташ хотел отрубить голову, но я упро
сил его не делать этого. Вместо того я вырвал Убайдаллаху ногти, а потом со
драл с него кожу, начиная с кончиков пальцев через плечо и спину и снова че
рез плечо с другой руки. Из этой кожи я свил тетиву, которой и удавил мерза
вца Убайдаллаха. Потому что нечего воинов ислама позорить.
Марьям поздно сообразила, что ей надо было не рассказывать самой, а напра
влять разговор в нужное русло. Подобно большинству мужчин, эмир любил по
говорить о себе.
А еще больше он любил бахвалиться:
Ц Эти все халифы, эмиры Ц они ж как дети малые. Укажи одному, что брат его
Ц поражающий и возвышающийся, так и он того же захочет. Думаешь, я Сирию с
илой войск возьму? Желай Аллах, чтобы города склонялись только перед сил
ьным, он не дал бы людям разума. А уж я первый из людей. Величайший и светлей
ший.
К утру Балаку стало худо. Раны его воспалились; пришлось поднимать Зейда.
Старый лекарь готов был отлупить Марьям полотенцем, да эмир не дал. И прог
онять не позволил, заставил помогать целителю: чем-то Марьям ему по сердц
у пришлась.
За беспокойствами, за бессонной ночью голова у Марьям сделалась дурная-
дурная. И легкая. Закроешь глаза Ц мысли мечутся, странные, причудливые. М
ысли эти подобны цветным камушкам в реке: для детей богатство, а взрослым
Ц мусор. Как не хочется открывать глаза…
Ц К вам Усама, повелитель… Ц шепчет сундучок у входа.
Ц Какой Усама? Ц сердятся подушки голосом Зейда. Ц Что за Усама? Никого
не нужно!
Усама… Усама…
Марьям открыла глаза. В шатер заглядывал давешний посыльный Ц харранец
-сморчок. Всё стало на свои места, и мир сделался колючим и неудобным.
Спину давит горка красного дерева, на коленях Ц голова Балака.
Ц Зови, Ц хрипит эмир. Ц Наградить я его хотел… Крепко наградить!
Марьям сжалась. Полог откинулся, и вошел Усама. Взгляд шейзарца равнодуш
но скользнул по лицу девушки. Не узнал… Вот и все ее ночные беспокойства.

Ц Повелитель! Ц склонился Усама перед Балаком. Ц Прибыли осадные маши
ны. Я поговорил с манбиджским муллой… верно, повелитель знает его Ц высо
кий такой, хромой. С посохом.
Ц И? Ц Балак приподнялся на локте.
Ц Он рассказал кое-что интересное. Благодарение Аллаху за то, что произо
йдет сегодня между нами и манбиджцами! Стену города продолжают чинить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107