Пахло дымом и солью. Ветерок доносил тонкий а
ромат цветущих яблонь, и сердце отзывалось болью.
Аллах великий, в чем провинились мы?.. Перевалил через середину раби-аль-а
валь Ц сияющий весенний месяц. Манбидж окружен садами, но что останется
от великолепия цветущих яблонь, вишен, груш, когда уйдет враг? Уже сейчас п
облескивают рубины огоньков меж деревьями. Каждый в чадной оправе дыма.
А дальше?
Ц От Исы надо избавляться. Чуешь, Сабих? Ц Евнух со значением посмотрел
на начальника стражи.
Тот соображал быстро:
Ц Яд?
Ц Нет. Пусть со стены свалится. Ненароком.
Ц А вместо?..
Оба помрачнели. Самый плохой господин лучше безначалия. Требовался чело
век достаточно сильный, чтобы удержать город. Хасан при всех его недоста
тках годился на эту роль. Но Хасан в плену, и поди знай Ц жив ли?
Ц Рошан, он…
Ц Что ты сказал?!
Керим вскинул голову. В голосе его прозвучали сварливые нотки:
Ц А что? Он кафир, но это поправимо. Пусть признает, что Аллах велик и нет у
него товарищей. Раздаст милостыню, наконец… Будь он мусульманином, я пер
вый отдал бы ему город. Хасан вообще нас хотел Жослену продать!
Ц Тот хотя бы человек книги. Ц Заговорщики понурились. Отдать Манбидж х
ристианам Ц это еще туда-сюда. Но язычнику, огнепоклоннику…
Ц Без Рошана никак, Ц после паузы признал Керим. Ц Я не знаю никого под
знаменем Манбиджа. кто может спасти нас.
Ц Если Балак, конечно… Ц Сабих энергично рубанул себя ребром ладони по
горлу. Ц Тимурташ, Бурзуки… Кроме гебра. Эх!
В минуты высшего волнения начальник стражи выражался афористично. Но Ке
рим давно знал своего приятеля. Сказанное переводилось так:
«Ты прав во всём. Нам не устоять против сплоченных сил ислама. Союз трех эм
иров Ц Балака, Тимурташа и Бурзуки Ц гибелен для Манбиджа. Лишь в Рошане
наша надежда. Но он, к сожалению, кафир. Я не смогу дать войск ему под начало
, потому что мои единоверцы проклянут меня. Но если Балак возьмет город, на
м всем не жить. Нет силы и мощи, кроме Аллаха славного!»
Ц Вот и ладушки, Ц обрадовался евнух. Ц Я поговорю с Рошаном. Ты же соби
рай воинов.
Ц Если да, то так. Иначе Ц ахират нам всем. Аллаха молю, чтобы!
Перевода не требовалось.

МАРЬЯМ И ЗНАТОКИ ШАРИАТА

Всё в мире творится по воле Аллаха. Всходит и заходит солнце, растет трава
. Жеребцы покрывают кобылиц. Ничто не случается помимо Всевышнего.
Отчего же допустил он столько крови и боли? Как? Зачем? Когда ворвавшиеся в
расположение обоза курды зарезали смешного мальчишку-оруженосца, Марь
ям впала в оцепенение. Тот ведь даже не сопротивлялся! Зачем?! А остальные?

Пути-дорожки вновь привели ее к Манбиджу. Права оказалась кладбищенская
ведьма. Судьба назначила Марьям оставаться вечной пленницей. У франков,
у Балака.
Скорее бы всё закончилось!
Голоса спорящих доносились до Марьям словно издалека. От курдов, охраняв
ших ее, нестерпимо воняло жиром, конским потом и человеческой кровью. А ещ
е Ц сталью.
Ц Беру в свидетели того, кто осветил небеса и землю Ц я знаю шариат! Хоро
шо знаю, не хуже тебя, дядя!
Ц А я говорю, нет! Ц Бородач в рваном окровавленном казаганде схватил М
арьям за плечо, встряхнул. Ц Таково твое благочестие, Тимурташ? Ц При ка
ждом слове голова девчонки тряслась, как у тряпичной куклы. Ц О, зачем до
жил я до этого дня! Войти к женщине после гнусного франка, не очистив ее!
Ц Но выслушай мою историю, дядя!
Бородач отшвырнул девушку к ногам курдов, и та поспешила уползти прочь. О
т страха перехватывало дыхание. Несмотря на это, Марьям успела заметить,
что страшные бородачи похожи друг на друга. Так один лев походит на друго
го. Старшему прожитые годы добавили солидности и мощи. Младший выглядел
утонченным, почти изнеженным. Если бы не шрам через всё лицо и не пустота в
глазах, выдававшая склонность к припадкам безумия, его можно были бы сче
сть красивым. Щегольской халат Тимурташа блистал свежестью и красотой. Б
алак же не соизволил даже переодеться после битвы.
Ц Говори, Тимурташ, Ц объявил он. Ц И пусть слова твои станут медом на ч
уреке моего понимания. Клянусь саблей своей и копьем, очень ты меня разоз
лил!
Ц Так слушай, дядя. Три года назад это произошло, истину говорю! У Зардены.

Балак кивнул. Зардену он помнил хорошо.
Ц Мы тогда добычу захватили. А среди нее Ц девушку, обликом схожую с это
й. Во всём она была подобна луне, встречающей четырнадцатую ночь. Бедра ее
обещали все мыслимые блаженства, а груди, подобные двум шкатулкам слонов
ой кости…
Ц Где? Ну где здесь шкатулки? Ц забывшись, закричал Балак. Ц Это что ли?!
Ц Он вновь схватил Марьям и рванул халат. Затрещала ткань. Груди девушки
обнажились. Она заизвивалась, пытаясь прикрыться.
Ц Хорошо. Подобные двум гранатам, Ц невозмутимо продолжал Тимурташ. Ку
рды заржали. Ц я приготовился войти к ней, следуя всем установлениям шар
иата. Я выждал положенный срок очищения. Но, едва старухи приготовили ее, и
вымыли и расчесали ей волосы, и умастили ароматическими маслами, и обряд
или в лучшие одежды, Ц напали франки. Дурной сержент затоптал ее конем. А
й, как я горевал! Не поверишь, дядя! Я рассадил кафира от плеча до зебба одни
м ударом. Небеса радовались! Но желание сердца моего осталось без утолен
ия. Теперь ты видишь, дядя, что я не в силах ждать?
Ц Я вижу, что ты Ц похотливый осел. Ты позоришь потомков Артука перед му
сульманами!
В животе у Марьям разлился гаденький холодок. Она сжалась в комок, скуля, с
ловно побитый щенок. Спорщики не обратили на нее внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107