Ц Скорее терн прорастет сквозь твое седло, Ц кричал взбешенный Иса, Ц
и искровянит тебе зебб, чем Манбидж откроет ворота!
Старый бедуин наклонился к Тимурташу и что-то прошептал. Тот недобро усм
ехнулся.
Ц Терн, говоришь? А это мысль. Ц Он обернулся к своим воинам, указывая на
Хасана: Ц Разденьте-ка шакала.
Хасан рванулся, но кочевники держали крепко. Закружились в вихре полосат
ые халаты, белоснежные куфии, конские хвосты. Кто-то загоготал, кто-то отп
устил непристойную шуточку. Марьям в ужасе прижалась к гебру.
Сверкнула сталь. Страшно закричал Хасан, и всадники разъехались в разные
стороны. Бывший правитель Манбиджа лежал на земле Ц голый, окровавленн
ый, безволосый. Иса скрипнул зубами.
Неужто убили?!
Но нет. Тимурташ сумасброд, но не дурак. Взметнулась плеть. Хасан вскочил и
с воем помчался к стене. Бедуины перехватили его, когда до спасения остав
ался один шаг. Окружили, погнали назад. Защелкали плети; стремясь уйти от у
даров, пленник ворвался в заросли терновника.
Дикая слива только-только зацвела, словно белая метель покрыла колючки,
Ц покрывало модницы. Несколько раз манбиджец вырывался из зарослей, но
бедуины вновь загоняли его обратно. Достань у Хасана сил прорваться скво
зь шипы Ц он бы спасся. Но проломиться сквозь белоснежную кипень цветов,
сквозь сплетение ветвей и шипов не под силу даже человеку в доспехах. Что
уж говорить о голом пленнике?
Когда вдоволь наигравшись, бедуины вытащили из терновника обессилевше
го Хасана, тело его превратилось в сплошную рану.
Ц Смотри, Иса. Призываю в свидетели всех пророков: тебя постигнет то же с
амое. Даю сроку до завтрашнего дня. А потом Ц не отыщется в моем сердце по
щады ни к юному, ни к умудренному сединами. Ни к молодой невольнице, ни к ст
арухе. Ты обратил лицо к франкам, а я изгоняю тебя из людей.
Возвращались со стены в молчании. Тягостная картина жгла душу, не давая п
окоя.
Ц Бороду обрили!.. Ц бормотал Иса. Ц Шакалы! Воистину львы гнева рычат в
пустыне сердца моего… Брат, брат! О позор мне! Ибо видел я наготу твою и без
бородие. Ц Затрещала ткань. То Иса рвал на себе одежды.
Какофония звуков врывалась в уши. Что-то гнусаво пищал Керим, гулким бара
баном вступал голос Сабиха. Рошан подвел к начальнику стражи Марьям.
Ц Сабих, девчонку надо вывести из города.
Ц Помилуй, Рошан! Аллах лишил тебя разума. Не будет ли ей безопасней нахо
диться в городе, чем скитаться в степи, спасаясь от воинов Тимурташа?
Ц Не будет. Иса хочет ее крови.
Ц Всё в воле Аллаха. Кто же выведет ее из города?
Ц Гонец. Тот, что отправится к франкам. Ничего не говори, Сабих! Сам знаю, ч
то опасно. Когда Марьям сможет отправиться в путь?
Ц Вечером дорога будет открыта.
Ц Это меня устраивает. Сообщи мне, когда гонец будет готов.
Чутье подсказывало, что отправить письмо к франкскому графу и спасти дев
ушку Ц деяния равнозначные и в чем-то даже связанные. Понять этой связи о
н не мог, да этого и не требовалось. Аша редко объясняла свои послания.
Марьям недалеко уйдет от Манбиджа. Но это Ц начало истории. И, похоже, ей п
редстоит спасти город.

МЕЛИСАНДА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУ
ТЬ

Мелисанда решила плыть в Антиохию морем. Путь из Хайфы в гавань Святого С
имеона занимает примерно неделю. Он почти безопасен. Крестоносцы держат
в своих руках почти всё побережье; незанятым остается один лишь Тир.
Вместе с Мелисандой в путь отправились восемь рыцарей: весь орден Храма
до последнего. Люди, чьи деяния через сотни лет окажутся перевраны досуж
ими умами профанов и мракобесов. Мечтатели, воины, философы… Все они собр
ались на борту «Тайной вечери», чтобы охранять Мелисанду.
Сатэ, конечно же, упала бы в обморок. Это так неприлично! Благородная дама
в окружении мужчин. А если вдуматься, что здесь особенного? Устав не позво
ляет храмовникам никаких вольностей. Сплошная галантность и куртуазия.

Как в поэмах.
Первые три дня.
А потом начинается проза жизни. Благородные воители устают от притворст
ва и живут как обычно. Ну разве что с маленькой поправкой на то, что среди н
их принцесса.
К чести Мелисанды, она держала своих спутников в ежовых рукавицах. Когда
не в меру ретивый Жоффруа пытался ее притиснуть в углу, нахала купали в бо
чке чуть ли не всем орденом. Знай наших! Потом он приходил извиняться Ц жа
лкий, мокрый. Мелисанда его простила, но зрелище было то еще.
Нет, всё-таки правильно сир де Пейн ввел в устав ордена целибат. Это дисци
плинирует. Хотя вот подумаешь, как они без дам, одни-одинешеньки, всю жизн
ь, Ц слезы сами из глаз капают. Особенно магистра жалко. У него в прошлом к
акая-то тайна. А может, и нет Ц храмовники ужасно любят врать. Неужели кто-
то из женщин покупается на эту глупую трескотню?
Мелисанда стояла на корме «Вечери», наблюдая за игрой чаек у горизонта. В
етерок трепал широкие рукава блио, нежно касался щеки, ерошил волосы.

У флорентийца славный кот,

Ц неслось над палубой.

Гроза мышей, король сметаны.

Храмовником зовется тот,
Кто служит Богу неустанно.

Недостаток музыкального слуха Гундомар восполнял старанием.
Ц Я Ц будущая королева, Ц задумчиво произнесла девушка. Ц А мне хочет
ся остаться ребенком.
Ц Что вы сказали, Ваше Высочество?
Ц Нет, ничего, мессир.
Принцессу опекали сразу двое: Годфруа и магистр Гуго. Во дворце Мелисанд
а наплевательски относилась к тому, что о ней подумают. Красивее Алиски е
й всё равно не стать. А побегай по кустам да камням в одном блио Ц что от не
го останется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107