вдруг встречу раннего пропойцу, и он пригласит разделить с ним свою
жалкую, но щедрую трапезу. Так оно и есть! Еще издали мне машет рукой
знакомый забулдыга. Он мой бывший пациент. В прошлом году я снизил ему
степень пьянства. Он был хроническим алкоголиком, а теперь лишь горький
пьяница. Не смейтесь! Для него и его семьи это-- великое благо. Спросите у
его жены. Да и у него самого. Как хронический алкоголик, он не мог работать
и подвергался принудитель-ному лечению. Безрезультатно, конечно. А как
горький пьяница, он работает, получает приличную зарплату, на хорошем счету
в учреждении. Его там даже приводят как пример бывшего пьяницы, который
"осознал и сумел взять себя в руки". Как хронический алкоголик, он валялся
где попало и часто попадал в вытрезвитель. Как горький пьяница, он всегда
добирается до дому на своих двоих. И таким он теперь будет до пенсии. Я его
вылечил от алкоголизма в три сеанса. Наша медицина безрезультатно лечила его
пятнадцать лет. Как мне это удалось? Дело в том, что алкоголизм есть явление
в сфере физиологии, а горькое пьянство-- в области духа. Я просто слегка
изменил "разворот его мозгов". Услыхав это мое объяснение, врачи больницы,
лечащей от алкоголизма, только посмеялись. Ну что же, это их дело. Но
десятки бывших алкоголиков, ныне-- горьких пьяниц, бродят по городу как
неопровержимые аргументы правоты моих методов.
Потому я иду на детскую площадку и занимаю позицию, удобную для
наблюдения за подъездом, из которого должна появиться Богиня. На колени ко
мне забирается чья-то или ничья кошка. Я ее глажу. Она блаженно мурлычет. Я
начинаю клевать носом. Ничего страшного в этом нет, появление Богини я
замечу в любом состоянии... Вот Она! Я акку-ратно беру кошку на руки и делаю
несколько шагов по направлению к Ней, чтобы Она заметила мое присутствие и
мое внимание к Ней.
Из подъезда напротив вырывается Чарли -- неопределенной породы пес. Он
мчится ко мне, разинув в радостной улыбке пасть. Кошка стремительно удирает
с моего плеча, вырвав клок из бороды. Чарли кидается мне на плечи. Лижет
нос, руки. Из окна раздается недоволь-ный голос хозяйки Чарли. Она считает
меня неподходящей компанией для ее Чарли, а тот изо всех живых существ
нашего дома предпочитает меня. Лишь после третьего сурового оклика хозяйки
Чарли неохотно покидает меня. На пути к подъезду он несколько раз
оглядывается. Когда говорят, что собака -- друг человека, выражаются
неточно, ибо собака-- последний друг человека.
Впрочем, и мне пора. У книжного магазина меня ждет известный спекулянт,
снабжающий труднодоступными, редкими, заграничными и запрещенными книгами
городскую интеллигенцию. Он мне дает сумку с книгами и список адресатов,
которым я должен доставить книги и содрать с них условленную сумму. За это я
имею один процент с выручки. Это немного. Но на обед и на мелкие "карманные"
расходы хватит. Во время этих походов я часто приобретаю себе клиентов. Все
люди чем-нибудь больны. Мне достаточно взглянуть на человека, чтобы заметить
в нем какую-нибудь болезнь, которую я мог бы вылечить. Но люди неохотно
расстаются со своими болезнями. А если ты можешь вылечить их сразу, они не
считают это за лечение. Они предпочитают месяцами и годами ходить по
больницам, торчать в очередях, платить

огромные деньги всякого рода "частникам", "гомеопатам" и "целите-лям".
Иногда я демонстрирую им свои лечебные способности. Они удивляются, но
воспринимают это как нечто такое, в чем нет никакой моей заслуги. И не
платят. Они тратят большие деньги на бесполезное лечение, но жалеют
заплатить даже мелочь за очевидный результат. А ведь часто это образованные
люди. Однажды я сказал об этом одному интеллигенту, которого я избавил от
радикулита.
-- Но вам же это ничего не стоило,-- сказал он.
-- Вы ошибаетесь,-- сказал я,-- это мне стоило гораздо больших усилий,
чем тем врачам, которым вы платите немалые деньги. Я человек не злой и не
мстительный. Но вас я хочу проучить. Пусть ваш радикулит вернется к вам
обратно!..-- После этого он брел за мной, хватаясь за поясницу, и умолял
вылечить, обещая по сто рублей за сеанс.
Заработав на обед и пообедав, я иду на бульвар -- отсыпаться на
скамейке. Сейчас тепло. Таких отсыпающихся в этом месте бульвара полно.
Милиция к ним привыкла и не трогает. Меня тут знают, уступают место,
приглашают в компанию.
Популярный в свое время в городе, а ныне опустившийся гитарист уступает
мне половину пальто. Судьба гитариста -- типичная судьба самобытного
русского таланта. Когда он был ребенком, о его музыкаль-ных способностях
знали многие, но никто не приложил усилия помочь развить их. Он вырос и
самоучкой овладел гитарой. Появление его было сенсацией. Ему сулили великое
будущее. Его считали даже конкурентом лучшим гитаристам мира. Этот успех и
сгубил его. Окружающие дружно, не сговариваясь, но удивительно согласно
начали убивать его: умалять его талант, замалчивать, спаивать.
-- Ты думаешь, я не вижу того, что сделали со мной мои согражда-не?--
говорит он.-- Вижу. Вижу все до мелочей. Они думают, что я страдаю. Конечно,
страдаю. Но не от того, о чем думают они. Я жажду недостижимого
совершенства, зная заранее, что оно недостижимо: я хо-тел бы так сыграть,
чтобы после этого можно было спокойно умереть с сознанием, что ты достиг
Абсолюта.
Мы засыпаем, тесно прижавшись спинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80