И благодать Божия нисходит на нас. Мы,
просветленные и любящие друг друга, роемся в карманах, звеним медяками,
потира-ем руки, хлопаем по плечу, обнимаемся, шутим, вспоминаем анекдоты и
хохмы. И над нами парит сияние, издали напоминающее по форме водочную
бутылку и пивную кружку одновременно. Я воздымаю длань к небу. Наступает
тишина. "Дети мои,-- тихо говорю я, но голос мой звучит, как труба архангела
в Судный день,-- предлагаю

сегодня начать с "Мальтуса"" (Мальтус-- один из вариантов пьян-ства,
открытых мной. В этом варианте пьется смесь водки и пива, причем порция пива
возрастает в арифметической, а порция водки-- в геометрической прогрессии).
В ответ на мое предложение раздается ликующий вопль народа.

МОИ И ЕГО СТРАДАНИЯ
Первая обязанность Учителя Праведности -- не учить других, а быть
учимым другими. А для этого надо терпеливо выслушивать всякого, желающего
высказаться, и стремиться понимать его и сопереживать с ним рассказываемое.
Чужие секреты я всегда храню, и исповедующий-ся это чувствует с самого
начала. И порой рассказывают мне такое, что они не решились бы открыть даже
священнику и следователю КГБ. Один человек, тайной профессией которого
являются методы разврата, рассказал мне омерзительнейшие факты из своей
биографии. Но я все же не стал доносить на него, хотя избавление мира от
этого чудовища было бы большим благом для людей. Я до сих пор не знаю, как
следует поступать в таких случаях. Пока я прибегаю к самому малодуш-ному
средству: стараюсь уклониться от выслушивания исповедей такого рода. Но мне
это не всегда удается, И к тому же это не соответствует моему общему
принципу: выслушивай всякого, желающего в словах очистить душу свою. Правда,
люди часто хотят не столько очистить свою душу, сколько испакостить твою. Но
где тут разграничительная линия? Покаяние исповедующегося? Это слишком
сильное требование для наших дней. Согласно моему учению, покаяние не
требуется, ибо сама потребность высказаться несет в себе покаяние. И этого
достаточ-но.
Иногда мои собеседники о своих душевных тайнах ничего прямо не говорят
и крутят вокруг да около. Я их не вынуждаю к откровенно-сти, я придерживаюсь
на этот счет правила: не принуждай никого к совершению желаемых тебе
поступков даже в мыслях. И опять-таки проблемы: где грань между желаемым и
нежелаемым, где грань меж-ду отсутствием желания и нежелания, где грань
между пресеченным и невозникшим желанием? Я не верю в то, что есть какие-то
психоло-гические критерии для этого. Я склоняюсь к тому, что их нет вооб-ще,
что они еще только должны быть изобретены. В данном случае я не знаю, есть у
меня желание выслушивать откровения собеседни-ков или нет и является мое
внешнее равнодушие заглушенным жела-нием или природным безразличием. Кстати,
о безразличии: как быть с ним? Морально оно или нет? Когда оно морально и
когда нет? Видите, сколько проблем ставит такой заурядный случай перед
суще-ством, обреченным на роль Учителя Праведности. И поверьте мне, для него
эти проблемы несут не интеллектуальное развлечение, а страдание. После
каждой беседы с теми, кто раскрывает мне свою душу, я впадаю в
болезненно-лихорадочное состояние, я буквально бьюсь головой о стенку в
поисках решения этих мучительных про-блем. И никто не в силах мне помочь,
ибо я избран помогать всем и находить решения в себе самом. Поймите, люди:
Бог есть прежде всего самострадание и лишь затем сострадание! Быть Богом не
столь-ко трудно, сколько мучительно. Лишь в такие минуты я не просто
понимаю, а каждой клеточкой своего тела ощущаю смысл христиан-ской идеи, что
Он принял страдания людей на себя. Его мучения

перед распятием и распятие суть лишь внешний символ скрытых душевных
страданий, доступный вульгарному сознанию масс. Он, как и я, бился над
решением неразрешимых проблем.

НЕ ПРЕЛЮБОДЕЙСТВУЙ
Не прелюбодействуй, учил Христос, на чужих жен не заглядывайся и не
помышляй о них. Во-первых, я сомневаюсь в том, что сам Он придерживался этой
заповеди. Я понял Его натуру, я уверен, что в отношении с женщинами Он был
близок нашему времени. И я не осуждаю Его за это, я Его понимаю: без женщин
Он не смог бы проповедовать свое учение и просуществовать больше недели, как
и я. А, во-вторых, как быть, если они (то есть женщины) сами помышляют о
тебе? Когда я был в зените славы и в расцвете моих удивительных способностей
(в газетах писали об "эффекте Л." или о "феномене Л."), меня завлекла к себе
домой некая дама, захотевшая получить от меня частную консультацию по поводу
похудения (в ней было более ста килограммов), улучшения фигуры и душевного
состояния. Сначала она меня хорошо накормила. Она страшно рассердилась на
то, что я отка-зался пить спиртное: в то время я должен был воздерживаться
от пьянства не столько из религиозных, сколько из медицинских соображе-ний.
Удивительные существа наши женщины! Страдают от пьянства мужей, но если
попадает трезвенник, прилагают невероятные усилия, чтобы заставить его пить.
Почему бы это? Очень просто: порочные ненавидят непорочных. Потом моя дама
разделась догола. И я охнуть не успел, как она скинула все свои шмутки и
предстала передо мной в виде рубенсовской Венеры. Честно признаюсь, я не
могу сказать, что она была безобразна. Скорее наоборот, она по-своему была
великолеп-на. Я так ей и сказал: "Фигура у вас прекрасная, исправлять ее ни
к чему, да и худеть я не рекомендую".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80