В новом доме Теола стала жить еще скромнее, чем в маленьком коттедже, где о
на жила с отцом и матерью до их смерти.
Иногда, дрожа от холода в больших нетоплепых комнатах, она жалела, что не у
мерла вместе с ними, и ее охватывало чувство безнадежности и отчаяния, сл
овно вокруг смыкался черный лед, пока в теле не оставалось ни капли тепла.

Но в замке Уэлсборн она страдала не только телом; Теола вынуждена была те
рпеть день за днем душевную жестокость, пока ей, словно испуганному живо
тному, не захотелось спрятаться куда-нибудь от дальнейших страданий.
Из рассказов своей матери Теола знала, как глубоко был уязвлен герцог те
м, что его единственная сестра убежала с его наставником.
Он учился в Оксфорде, и его отец, второй герцог Уэлсборн, нанял ему на врем
я каникул учителя, потому что настоятельно требовал, чтобы сын успешно п
олучил степень бакалавра.
Ричард Уоринг, блестящий и умный молодой человек двадцати девяти лет, пр
еподавал классическую филологию и уже успешно подготовил нескольких а
ристократов к выпускным экзаменам.
Приятной наружности, культурный, из уважаемой семьи, он был тем не менее в
глазах герцога малозначительной, а то и вовсе незначительной персоной.

Такой же точки зрения придерживался и его сын, Септимус, который, как и оте
ц, был вне себя от ярости, когда выяснилось, что Ричард Уоринг безумно влюб
ился в его единственную сестру, леди Элизабет Борн.
Ричард Уоринг должным образом обратился к герцогу, но лишь подвергся жес
токим оскорблениям и был выставлен за дверь.
То, что леди Элизабет последовала за ним и они убежали вместе, явилось для
родителей неожиданностью, подобной разорвавшейся бомбе.
Долгие годы имя Элизабет в доме не упоминалось.
Когда, через четыре года после бегства и венчания, на свет появилась Теол
а, Элизабет написала отцу и матери, сообщая им о рождении внучки.
Письмо вернулось нераспечатанным.
Только после опубликования извещения о гибели Элизабет Уоринг и ее супр
уга в железнодорожной катастрофе Септимус, который к тому времени унасл
едовал герцогский титул, посетил маленький домик на окраине Оксфорда.
Он сообщил бледной, убитой горем Теоле, что отныне она будет жить у него.
Сам Септимус женился в двадцать один год и имел дочь Кэтрин, на год Старше
Теолы.
Ч Не думай, что я принимаю тебя под свою крышу с радостью, Ч грубо сказал
он. Ч Поведение твоего отца не заслуживает даже презрения, и я никогда не
прощу его и твою мать за позор, которым они покрыли имя нашей семьи.
Ч Позор? Ч переспросила удивленная Теола. Ч Что плохого они сделали, к
роме того, что убежали и обвенчались?
Ч Ты считаешь, что это не позор Ч смешать нашу кровь с кровью обыкновенн
ого выскочки, человека, зарабатывавшего на жизнь уроками, человека, пред
ки которого наверняка были выходцами с самого дна?
Ч Это не правда! Ч возразила Теола. Ч Родители папы были добрыми, благо
родными людьми, пользующимися большим уважением в родном Бедфордшире, а
сам папа Ч очень умным, как многие…
Она осеклась, потому что дядя сильно ударил ее по лицу.
Ч Как ты смеешь спорить со мной? Ч обрушился он на нее. Ч С самого начал
а нашего знакомства, Теола, ты должна ясно понять одну вещь. Поскольку ты м
оя племянница, я не могу позволить тебе умереть с голоду. Поэтому ты будеш
ь жить в моем доме. Но ты должна меня слушаться и не говорить о своих отце и
матери ни со мной, ни с кем-либо другим. Это понятно?
Щека Теолы горела, но она не схватилась за нее рукой.
Широко раскрытыми глазами она смотрела на дядю, больше пораженная, чем и
спуганная этим первым проявлением насилия, с которым никогда еще в жизни
не сталкивалась.
В последующие месяцы ей предстояло узнать, что дядя готов ее ударить вся
кий раз, когда она его раздражала, а это случалось довольно часто.
И еще он бил ее, когда она ему не подчинялась, что причиняло ей не только фи
зические страдания, после которых ее охватывала слабость и головокруже
ние, но и унижение, оставлявшее кровоточащие раны в ее душе.
Никогда прежде она не подозревала о существовании на свете таких людей,
как ее дядя, да и тетя тоже.
Если удары дяди были болезненными, то пинки и щипки, а также постоянные ук
оры тетки казались практически невыносимыми.
Теола раньше никогда не представляла себе, что значит жить среди ненавис
ти.
Ее всегда окружала любовь, та любовь, которую питали друг к другу мать и от
ец и которая окружала их аурой, подобной сиянию, когда они были вместе.
А их любовь к ней всегда заставляла ее чувствовать себя существом драгоц
енным.
После нескольких месяцев обращения, больше похожего на издевательство,
она бродила по замку словно призрак, надеясь остаться незамеченной.
Теола молилась о том, чтобы по мановению волшебной палочки стать неуязви
мой для грубых голосов, отдающих ей приказы, и грубых рук, всегда готовых у
дарить тогда, когда она меньше всего этого ожидала.
Она пыталась подружиться со своей кузиной Кэтрин, но обнаружила, что это
невозможно.
Кэтрин унаследовала холодность своих родителей и была равнодушна ко вс
ем и ко всему, если это не касалось ее лично.
Теола вскоре поняла, что должна платить за стол и ночлег в доме дяди рабск
им служением Кэтрин, и все больше превращалась в ее личную служанку.
Она бегала по дому, выполняя поручения, с самого утреннего пробуждения и
до того момента, когда шла спать.
Она чинила и гладила одежду Кэтрин, стирала большую часть ее воздушных о
деяний и вынуждена была выслушивать ее самовосхваления, зная, что от нее
ждут согласия со всем сказанным и что возражать Ч значит навлечь на сво
ю голову суровое наказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48