Ц Надеюсь, ты сам в это веришь, Грег, Ц сказал Спинк, и улыбка его при этом
оказалась шире обыкновенной зуба на два, не меньше. Тут он заметил собесе
дника Риваса. Ц Ба, да это ведь тот самый старикан, что...
Ц Знаю, знаю, Стив. Еще минуту.
Дверь снова затворилась, заглушив шум из зала, Ривас повернулся к Бёрроу
зу и вопросительно приподнял бровь. Ц Ну?
Ц Ладно, Ц тихо произнес старик. Ц Десять. Пять сейчас и пять, когда при
везешь ее обратно.
Ц Идет. Дождитесь конца выступления, и мы обсудим детали.
Бёрроуз кивнул, встал из-за стола и сделал шаг к двери, но задержался.
Ц Да, кстати... Ц неуверенно произнес он. Ц Э... Я все... тринадцать лет ломаю
голову над одним. Может, и спрашивать не стоит.
Ривас боялся, что уже знает, что это будет за вопрос, но все же небрежно кив
нул. Ц Ну?
Ц Скажи, зачем... извини, я вовсе не настаиваю на твоем ответе... зачем в тот в
ечер, когда я приказал тебя выгнать... зачем ты стоял в кустах на четверень
ках и лаял, как собака?
Ривас ощутил, что краснеет, и ощущение это было для него унизительно. Ну по
чему, подумал он, почему бы и мне, и ему не забыть этот чертов инцидент?
Ц И вы ломали над этим голову тринадцать лет? Ц спросил он.
Ц Да.
Ривас мотнул головой и махнул рукой в сторону двери.
Ц Ну так поломайте еще.

* * *

После того, как Бёрроуз вышел, Ривас сел обратно за стол, допил свой стакан
и тут наконец с горечью сдался и позволил себе вспомнить ту ночь катастр
офы Ц первый и последний раз, когда он пробовал валютное бренди Бёрроуз
а.
Это случилось осенью Ц Ривас сосчитал годы по пальцам Ц шестого года Ш
естого Туза. Урании Бёрроуз исполнялось семнадцать лет, и ей вздумалось
пригласить Грегорио, своего тогдашнего деревенского любовника, на вече
ринку по этому поводу. При том, что он был всего лишь сыном фермеров-аренд
аторов в поместье Берроуза, восемнадцатилетнему Грегорио удалось нако
пить кой-каких деньжат Ц полтину с мелочью, немалую сумму для батрака. В
общем, когда вечеринка началась, он, хоть и ощущал себя не в своей тарелке
в окружении богатеев, производил очень даже неплохое впечатление... до те
х пор, пока не подали бренди.
Юный Грегорио пил вино с малых лет, но вот к крепким напиткам не привык, та
к что не знал, что их пьют медленнее и осторожнее. В конце концов до него до
шло, что он пьян как полено и что это действует Урании на нервы, поэтому вы
шел из-за стола. Стоило ему оказаться на свежем воздухе, как его начало то
шнить.
Чтобы не попасться никому на глаза, он, шатаясь, добрел по парковой дорожк
е до ближайших кустов и там, за ними, опустившись на четвереньки, принялся
освобождать свой желудок от этого чертова бренди.
Он мучительно давился, зажмурившись, потом затих, переводя дыхание, и тут
услышал со стороны дорожки женский голос, спрашивающий, что это за стран
ные звуки такие доносятся из-под кустов. Мужской голос ответил, что это, д
олжно быть, собака.
Ривас вздрогнул и допил пиво. Он вспомнил, как отчаянно хотелось ему, чтоб
ы те, на дорожке, забыли про эти звуки и ушли. Неизвестно почему в голову ем
у втемяшилась мысль, что они сделают это быстрее, если он убедит их в том, ч
то это и правда только собака, не заслуживающая внимания. Поэтому он зала
ял.
Он встал из-за стола и открыл дверь, но так и не смог стряхнуть остаток вос
поминания о последних своих сознательных мгновениях того ужасного веч
ера Ц когда он наконец открыл глаза и увидел в шести дюймах от своего лиц
а башмак Ирвина Бёрроуза.
Он вышел из каморки, хлопнув за собой дверью, и, пошатываясь, побрел обратн
о на сцену. Алкоголь уже изрядно пробрал его: глаза его только наполовину
видели полутемный бар, сцену далеко впереди и неуверенно косящиеся на не
го взгляды; на все это прозрачным изображением накладывалось видение шо
ссе Один-Один, казавшееся в густом тумане единственной в мире дорогой. То
гда на рассвете, тринадцать лет назад, он тащился по нему пешком. Его трясл
о от холода, его тошнило от похмелья и сотрясения мозга, потому что разгне
ванный Ирвин Бёрроуз, прежде чем выволочь его из кустов и приказать кухо
нной челяди унести его и выкинуть где-нибудь за границами его, Бёрроуза, з
емель, отвесил ему хороший пинок башмаком в голову.
Он шел весь этот день, и когда солнце поднялось и разогнало туман, он вперв
ые увидел впереди заросшие руины старого большого Эллея, где можно было
услышать лишь крики попугаев и обезьян. Разрушения придали этим все еще
впечатляющим зданиям отпечаток трагического величия, которого они лиш
ены были при жизни. Одно их количество Ц они тянулись до горизонта рядам
и неухоженных могильных камней Ц привело юного Грегорио в ужас. Несколь
ко раз любопытство его брало верх над самочувствием, спешкой и тупой бол
ью от утраты, и он забирался по угрожающе проржавевшим лестницам в забро
шенные комнаты. Когда он увидел, наконец, высокую западную стену Эллея, кр
асное вечернее солнце освещало уже только верхний ярус зубчатых городс
ких стен. Пересохшей по летней жаре реки за городом не было видно в темнот
е, так что страх перед мародерами и хемогоблинами заставил его забыть пр
о головную боль и одолеть последнюю пару миль бегом.
До сих пор ему еще не доводилось проводить ночь не под отцовским кровом. П
оплутав по улицам часа два, он устроился на ночлег в углу какого-то сарая
в Догтауне. Он был не единственным, кто искал прибежища в этом месте; неско
лько раз он просыпался, ощущая чужое присутствие. Кто-то воспринял его с р
аздражением, кто-то оказывал знаки внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90