Стая Соек, которая подобрала его тогда, привела его в «гнездо» Ц лагерь в
одном из заброшенных сооружений за городской стеной Ц и посвятила в зав
еденные у Соек ритуалы. В тот же самый первый день он стал свидетелем того
, как несколько изрядно уже продвинутых сектантов начали «вещать». Помни
тся, тогда его смутила не столько неразборчивая тарабарщина, которую они
несли с абсолютно бессмысленными выражающими лицами, сколько то, что де
лали они это абсолютно в унисон Ц так, словно (Ривасу навсегда врезался в
память пришедший ему тогда на ум образ) каждый из них был видимым витком к
акого-то огромного червя. У Риваса не было ни малейшего желания становит
ься таким же, и очень скоро он обнаружил, что затуманенный алкоголем расс
удок неподвластен причастию. После этого он, несмотря на наложенный Месс
ией строжайший запрет на спиртное, принимал все меры к тому, чтобы приним
ать причастие только в нетрезвом виде. Это помогало ему справляться с ли
шающим разума ритуалом... хотя наносить ответный удар он научился только
после того, как в голову ему пришла мысль применить в ритуале Соек свои му
зыкальные навыки.
И уж тогда он расстался наконец с Сойками и отправился в Венецию. В Венеци
и он нашел Кровь.
Венеция Ц город, постоянно живущий в ритме безумного карнавала. Подобно
кристаллам в насыщенном растворе разросся он по берегам полукруглого з
алива, известного как Бывшая Эллейская База. В центре залива находился п
ровал, в котором лежала подводная лодка; поговаривали, что ночной порой в
ода там светится всеми цветами радуги. Обладатель толстого кошелька, уме
ющий постоять за себя, мог, если верить слухам, найти в номерах у набережно
й или в барах на берегах городских каналов экзотические развлечения на л
юбой вкус. Ривасу доводилось слышать о «парных», где желающие могли заби
ть насмерть людей, подрядившихся на это добровольно ради денег, которые
выплачивались потом их родным; о «гимнастических залах» Ц борделях, шта
т которых состоял из мутантов, деформация которых была в той или иной сте
пени связана с эрогенными зонами; о ресторанах с кухней из морепродуктов
, давние клиенты которых практически утратили способность передвигать
ся самостоятельно, оглохли и ослепли, но требовали, чтобы их везли туда вн
овь и вновь ради смертоносных, безумно дорогих блюд. И конечно же, до него
доходили передаваемые шепотом слухи о самом экзотическом, самом прокля
том ночном клубе. Ни одна из рассказанных об этом заведении историй не по
вторяла другую, но все до одной сходились в том, что равных ему по жуткому,
порочному великолепию не найти. Называлось это место Дворец Извращений.

Как молодой бродяга без гроша за душой, Ривас, разумеется, не имел возможн
ости проверить ни эти слухи, ни даже само существование таких мест. Даже т
ортилья с завернутыми в нее несколькими фасолинами стоила целого дня не
легкой работы Ц но Кровь стоила сущие гроши.
Наркотик представлял собой ржаво-коричневый порошок, который можно был
о нюхать, подмешивать в питье, курить или просто есть, и он погружал пользо
вателя в полу коматозное состояние, в котором он покачивался на иллюзорн
ых волнах наслаждения от сознания хорошо выполненного нелегкого дела, т
епла и покоя; давние пользователи утверждали, что ощущают также заботлив
ую ласку, словно сам Господь Бог качает их в колыбели.
Употребление Крови было в Венеции не самым модным занятием Ц возможно,
потому, что самые давние пользователи Крови превращались в отталкивающ
их уродов. Многие из них просто-напросто умирали от голода, поскольку жал
ели на еду денег, которые можно было потратить на новую порцию наркотика.
Почти не думая о еде, все они и не вспоминали про необходимость мыться, или
бриться, или вообще ходить куда-либо, разве что доплестись до первого же
встречного, у которого можно будет выклянчить талон или два, чтобы верну
ться с ними в лавку, где торгуют Кровью.
Найдя себе более-менее постоянную работу мойщика посуды в одном из здеш
них ресторанов и подзаработав немного, Ривас наведался в маленькую, темн
ую лавочку Крови на берегу одного из каналов. Наркотик влек его к себе, как
запретный плод: в Эллее он был вне закона и стоил бешеных денег. Лавочник
и сам пристрастился к зелью, а потому разразился таким восторженным пане
гириком в адрес Крови, что Ривас, послушав его, повернулся и ушел: чувства
подсказывали ему, что этот во всех отношениях восхитительный порошок ли
шит его с такими усилиями вылепленного самомнения, болезненных, но непри
косновенных воспоминаний об Урании, амбиций как музыканта Ц в общем, вс
его, что делало его Грегорио Ривасом.
Ц Славное утро, а?
Ривас вполне правдоподобно подпрыгнул и с опасливой надеждой покосилс
я на типа, что остановился рядом с ним. Ростом тот уступал Ривасу, но сложе
ние имел покрепче. Лицо его Ц за исключением носа и глаз Ц пряталось под
густой рыжей бородой.
Ц Э... ага, Ц осторожно согласился Ривас, поправляя на плечах лямки мешка.
Ц Ну, разве что немного свежо.
Ц Ага, и то верно. Ц Мужчина зевнул и прислонился к стене рядом с Ривасом.
Ц Что, ждем кого, а?
Ц Нуда, Ц быстро ответил Ривас. Ц Я... Ц Он осекся и пожал плечами. Ц То е
сть нет.
Ц Ясно, Ц усмехнулся тот. Ц Послушай, я как раз перекусить собрался. Ты
не голоден?
Ривас надеялся, что быстрое движение рукой к карману вышло у него естест
венным.
Ц Э... да нет...
Ц Уверен? Там, куда я собрался, нам подадут по большой тарелке machacha conjuevos
Ц домашних, на халяву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90