Воздух был напол
нен резкими криками попугаев и обезьян, а из воды высунулись морды неско
льких рептилий, явно в ожидании поживы. Однако пастырь благополучно пере
правил всех паломников на берег, после чего оттолкнул лодку от причала и
направил ее обратно к пирсу у Гейдж-стрит. Стая сестры Сью поднялась тем в
ременем по напоминавшей зеленый туннель тропе на холм, откуда им открылс
я, наконец, вид на стадион Серритос. С севера и юга к нему стекались другие
стаи Соек, так что у ворот собрались изрядная толпа. Сестра Сью повела сво
их подопечных туда же.
Над входом на стадион какой-то не столько искушенный, сколько исполненн
ый религиозного рвения художник изобразил Мессию Нортона Сойера, с раск
инутыми руками приветствующего все человечество; при этом нарисованна
я толпа, на которую он смотрел сверху вниз, сливалась с живой толпой улыба
ющихся Соек, вливавшейся через ворота на стадион. Все молчали, так что еди
нственными звуками было шарканье подошв или покрытых мозолями босых но
г или невольные охи тех, кого в толчее прижали к бетонной стене.
Оказавшись внутри изрядно обветшавшей от времени чаши стадиона, Ривас м
еханически отметил про себя новинку: восемь хлипкого вида деревянных ба
шенок, с равными интервалами расположенных по периметру поля. На верху к
аждой башни стоял бородатый мужчина, каждый держал в руке посох. Пробивш
ись сквозь царившую у входа давку, стаи Соек снова разъединялись, собира
ясь в кружки у основания башенок.
Стоявшие на башнях бородатые пастыри в капюшонах были почти неотличимы
друг от друга; странное дело, но именно безмозглые, разложившиеся члены к
аждой стаи вели своих спутников через заросшее поле каждый к своей башне
. Та, к которой брела стая сестры Сью, находилась в дальнем конце стадиона,
и когда они, наконец, добрались до своей цели, остальные уже отдыхали в бла
гословенной тени.
Словно по команде пастыри на башнях разом открыли рты и испустили низкое
, ровное гудение; через пару секунд им начали вторить «продвинутые» Сойк
и, но уже пронзительно-высоким визгом. Это был тот самый двутонный звук, к
оторый совсем недавно, утром, подчинил Риваса воле его новых покровителе
й... но теперь он только увеличил его замешательство. Он покосился на сестр
у Сью, увидел, что та следит за ним, и поспешно отвел взгляд.
Звук оборвался так же внезапно, как начался, и стоило стихнуть эху в обвет
шалых бетонных конструкциях, как Ривас непроизвольно шагнул вперед, сло
вно вырываясь из опутавших его невидимых уз.
Пастыри сунули свои посохи за пояса и по шатким лестницам слезли с башен.
Ривас не сводил глаз с того, вокруг которого столпились их стая и еще пара
других. Оказавшись на земле, тот выпрямился, снова высвободил свой посох,
подошел к сестре Сью и вполголоса заговорил с ней о чем-то.
В ответ она мотнула головой в сторону Риваса и добрых полминуты продолжа
ла шептаться с ним. Выражение лица загорелого, бородатого пастыря не изм
енилось, но он медленно поднял голову и посмотрел на Риваса, а когда сестр
а Сью договорила, он подошел к новому обращенному.
Ц Добро пожаловать в твою истинную семью, брат Боуз, Ц произнес он звуч
ным голосом.
Ривас неуверенно оглянулся, потом кивнул.
Ц Э... спасибо.
Ц Сколько тебе лет?
Ц Э... восемнадцать? Кажется, восемнадцать.
Пастырь пристальнее пригляделся к нему, к его лицу и шевелюре.
Ц Гм. Будь так добр, сними свой мешок и дай мне.
Ривас покосился на сестру Сью; та улыбнулась и кивнула. С явной неохотой о
н все же скинул с плеч брезентовые лямки и протянул мешок пастырю.
Тот взял мешок и, отступив на шаг, принялся расстегивать пряжки. Остальны
е пастыри тем временем хлопотали с новыми рекрутами. За исключением их н
егромких голосов единственными звуками оставался шум ветра в бетонных
руинах.
Ц Ну или тридцать один, Ц заявил вдруг Ривас. Пастырь оторвался от мешк
а.
Ц Что?
Ц Может, мне и тридцать один год.
Тот уже откинул клапан заплечного мешка, но, нахмурившись, посмотрел на н
его.
Ц Может, и тридцать один, а? Тебе приходилось... быть с нами прежде?
Ц Нет, сэр. Я только вчера из дому сбежал. Мой отец батрачит у Бёрроуза. На
виноградниках в поместье.
Ц Дай-ка разобраться, Ц мотнул головой пастырь, доставая из мешка како
й-то объемистый, завернутый в тряпицу предмет. Ц Ты ушел из дома в тридца
ть один год и называешь это «сбежал»?
Ривас сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с подступающей паникой.

Ц Да нет, восемнадцать, Ц выпалил он. Ц Нет, точно восемнадцать.
Пастырь открыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но тут же закрыл его, иб
о увидел, что именно было завернуто в тряпку: запасной Ривасов пеликан.
Взгляд, который он бросил теперь на Риваса, был полон подозрения.
Ц Это еще, черт подери, что?
Ц Чей-то пеликан, Ц почти шепотом отвечал Ривас после довольно долгой
паузы.
Ц Чей-то? Это не твой?.. Да отвечай же, чтоб тебя!
Ц Нет, сэр. Ц Ривас в замешательстве провел рукой по губам. Ц У меня ест
ь пеликан, только не такой красивый, как этот.
Ц Что ж, брат Боуз, музыка Ц это то, что нам приходится запрещать. Ц Он ра
зжал пальцы, пеликан с жалобным «дзынь» упал на землю, и тот растоптал его
тяжелым башмаком.
Пастырь повернулся и собрался было уходить, но вдруг застыл и резко пове
рнулся к Ривасу:
Ц Скажи-ка, как тебя зовут?
Хмурое выражение, уже довольно долгое время царившее на лице Риваса, на м
гновение исчезло куда-то.
Ц Брат Боуз, Ц ответил он, не скрывая гордости за верный ответ.
Ц Да нет, черт возьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90