Ненависть должна быть побеждена любовью и всякий,
руководящийся разумом, желает другим того же блага, к которому сам
стремится. К этому должно прибавить также то, что человек, твердый духом,
прежде всего помнит, что все вытекает из необходимости божественной
природы и потому все, что ему кажется негативным, ужасным, несправедливым
и постыдным, все это возникает вследствие того, что он представляет вещи
смутно, искаженно и спутанно. По этой причине он прежде всего стремится к
тому, чтобы представить вещи так, как они суть в себе и удалить излишние
препятствия для знания, каковы ненависть, гнев, осмеяние, самомнение и
прочее, он стремится, насколько возможно, поступать хорошо и получать
удовольствие. Таким образом, самое полезное в жизни - совершенствовать
свое познание или разум, и в этом одном состоит высшее счастье или
блаженство человека, ибо блаженство есть ни что иное, как душевное
удовлетворение, возникающее вследствие созерцательного интуитивного
познания бога. Совершенствовать же свое познание значит ни что иное, как
познавать бога, его атрибуты и действия, возникающие из необходимости его
природы, поэтому последняя цель человека, руководящего разумом, т. е.
Высшее его желание, которым он старается умерить все остальное, есть то,
которое ведет его к адекватному постижению себя самого и всех вещей,
подлежащих его познанию. Всего полезней для людей - соединиться друг с
другом в своем образе жизни и вступить в такие связи, которые удобнее
всего могли бы сделать из всех одного и, вообще, людям полезнее всего
делать то, что способствует укреплению дружбы, но для этого необходимы
искусство и бдительность, ибо люди бывают различные и живущие по
предписанию разума встречаются очень редко. Большей частью они завистливы
и, скорее, склонны к мести, чем к сочувствию, поэтому требуется особенная
сила духа для того, чтобы с каждым обходиться сообразно с его характером и
удерживаться от подражания его аффектам, наоборот, те, которые умеют лишь
бранить людей, более порицать их пороки, чем учить добродетелям, и не
укреплять дух людей, а сокрушать его, те служат в тягость и себе, и
другим, поэтому многие из чрезмерной нетерпимости и ложного религиозного
усердия желали жить лучше среди животных, чем среди людей, подобно тому,
как мальчишки или юноши, которые не могут спокойно переносить укоры
родителей, ищут себе убежища в военной службе и предпочитают неудобство
войны и деспотическую власть домашним удобствам и увещеваниям родителей и
согласны подвергнуться какой угодно тягости, чтобы только отомстить своим
родителям.
Если в одном и том же суб'екте возбуждаются два противоположных
действия, то или в обоих из них, или в одном, необходимо должны
произходить изменения до тех пор, пока они не перестанут быть
противоположными. Это действительно аксиома - если я хочу одновременно и
того, и другого, должно произойти изменение, пока мне не станет ясно, чего
именно я хочу.
Могущество действия определяется могуществом его причины, в силу
того, что сущность действия выражается и определяется сущностью его
причины.
М_е_т_о_д_и_к_а_ к_о_н_т_р_о_л_я_.
Если мы отделим душевное движение, т.е. эффект от представления
внешней причины и соединим его с другими представлениями, то любовь или
ненависть к этой внешней причине, равно как душевные волнения, возникающие
из этих аффектов, уничтожаются. Аффект, составляющий пассивное состояние,
перестает быть им, как скоро мы образуем ясную и отчетливую идею его.
Следовательно, аффект тем больше находится в нашей власти, и душа тем
меньше от него страдает, чем больше мы обладаем его познанием. Нет ни
одного состояния, о котором мы не могли бы составить ясного и отчетливого
представления. Поскольку душа познает вещи, как необходимые, она имеет тем
большую власть над аффектами, иными словами, тем менее страдает от них.
Иными словами, когда душа считает, что что-то происходит случайно, как бы
она ни называла эту случайность - то ли вмешательство бога, то ли что-то
еще - она от этого страдает. Страдание уменьшается тогда, когда мы познаем
необходимость того или иного воздействия.
Чем с большим числом других образов соединен какой-либо образ, тем
чаще он возникает. Душа может достигнуть того, что все состояния тела или
образы вещей будут относиться к идее бога. Познающий себя самого и свои
аффекты, ясно и отчетливо любит бога и тем больше, чем больше он познает
себя и свои аффекты. Такая любовь к богу должна всего более наполнять
душу. Бог свободен от пассивных состояний и не подвержен никакому аффекту:
ни удовольствию, ни неудовольствию. Бог, собственно говоря, никого ни
любит, ни ненавидит, ибо бог не подвержен никакому аффекту: ни
удовольствию, ни неудовольствию и, следовательно, он не питает ни к кому
ни любви, ни ненависти. Никто не может ненавидеть бога, отсюда следует,
что любовь к богу не может обратиться в ненависть. Кто любит бога, тот не
может стремиться, чтобы бог, в свою очередь, любил его. Доказательство:
если бы человек стремился к этому, то, значит, он желал бы, чтобы бог,
которого он любит, не был богом и, следовательно, желал бы подвергнуться
неудовольствию за счет того, что считал бы бога ограниченным. Эта любовь к
богу не может быть осквернена ни аффектом зависти, ни аффектом ревности,
наоборот, она становится тем горячее, чем больше людей по нашему
воображению соединены с богом тем же союзом любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72