Бесстрашными принято называть тех, кто презирает зло, которого
я боюсь. Если я замечу, кроме того, что его желанию сделать зло тому, кого
ненавидит, и сделать добро тому, кого любит, ему не препятствует страх
перед злом, которое меня обыкновенно удерживает, то я назову его смелым.
Далее, трусом мне будет казаться тот, кто боится зла, которое я
обыкновенно презираю. Понятно, что другой человек может презирать какое-то
другое зло. Если же я замечу сверх того, что его желанию препятствует
страх перед злом, которое меня удержать не может, я скажу, что он
малодушен. Из такой природы человека и непостоянства его суждений, а
равным образом из того, что человек часто судит о вещах лишь по своему
аффекту и что вещи, которые, по его мнению, ведут к удовольствию или
неудовольствию и которым он старается способствовать или удалять их, часто
только воображаются, мы легко можем понять, наконец, что сам человек часто
может являться причиной как своего удовольствия, так и своего
неудовольствия. Отсюда мы легко поймем, что такое раскаяние и что такое
самодовольство. А именно, раскаяние есть неудовольствие, сопровождаемое
идеей о самом себе, а самодовольство есть удовольствие, сопровождаемое
идеей о самом себе, как о его причине. Эти аффекты обладают величайшей
силой, благодаря тому, что люди считают себя свободными в рассудке.
26. Об'ект, который мы раньше видели совместно с другими, или
который, по нашему воображению, имеет в себе только то, что обще
нескольким вещам, мы будем созерцать не так долго, как тот, что, по нашему
воображению, имеет в себе что-либо индивидуальное. Эта теорема говорит о
внимании - чем более несхожий с другими об'ект, тем большее внимание к
нему приковывается. Такое состояние души, т. е. воображение единичной
вещи, называется поглощением внимания. Если оно возбуждается об'ектом,
которого мы боимся, оно называется оцепенением. Так как поглощение
внимания каким-либо злом так приковывает человека к созерцанию одного
только этого зла, что он не в состоянии думать о чем-либо другом,
посредством чего он мог бы избежать его. Он не может думать потому, что
об'ект уникален, у него нет связей с другими об'ектами, поэтому он впадает
в оцепенение. Если же предметом нашего внимания является мудрость
какого-либо человека, его трудолюбие или что-либо другое в этом роде, то
тогда такое поглощение внимания называется почтением. Для почтения, кроме
того, чтобы человек был хорошим, необходимо, чтобы он был исключительным.
Нет исключительности, нет почтения. Нет пророка в своем отечестве.
Далее, как преданность возникает из поглощения внимания предметом,
который мы любим, так осмеяние возникает из пренебрежения к предмету,
который мы ненавидим или которого боимся. Неуважение - из пренебрежения к
глупости, как благословение - из поглощения внимания мудростью, мы,
наконец, можем представить себе в связи с пренебрежением любовь,
ненависть, гордость и другие аффекты, которым мы не даем обыкновенно
никаких специальных названий.
27. Созерцая себя самое и свою способность к действию, душа чувствует
удовольствие тем больше, чем больше она воображает себя и свою способность
к действию, т. е. удовольствие от осознания своей свободы. Душа стремится
воображать только то, что полагает ее способность к действию, т. е.
Человек, наконец, воображает себя более свободным. Если душа воображает
свою неспособность к действию, она, тем самым, подвергается
неудовольствию.
Следствие: такое неудовольствие, сопровождаемое идеей о нашем
бессилии, называется приниженностью. Удовольствие же, происходящее из
созерцания самого себя, называется самолюбием, или самоудовлетворенностью.
Так как последнее возникает всякий раз, как человек сознает свою
добродетель или свою способность к действию, то отсюда происходит то, что
каждый стремится рассказывать свои подвиги и хвастаться своими силами, как
телесными, так и духовными. Люди по этой причине бывают тягостны друг для
друга. Из этого следует, что люди по природе своей завистливы, т. е.
находят удовольствие в бессилии себе подобных и, наоборот, им причиняет
неудовольствие сила подобных им. Но это относится только к себе подобным.
Если есть уникальность, то возникает почитание. В самом деле, всякий раз,
как кто-либо воображает свои действия, он чувствует удовольствие, и тем
больше, чем больше совершенства выражают, по его мнению, эти действия, и
чем отчетливее он их воображает, т.е. Чем более может он отличить их от
чужих действий и рассматривать их как единственные в своем роде. Я хорош
не потому, что делаю что-то хорошее, а потому что делаю то, что другие не
делают. Поэтому, всякий, созерцая себя, будет получать удовольствие, когда
он будет находить в себе что-то такое, что по отношению к другим он
отрицает. Если же то, что он утверждает о себе, он относит к общей идее
человека и животного, то он будет чувствовать удовольствие не в такой
степени и, наоборот, будет чувствовать неудовольствие, если вообразит, что
его действия при сравнении с действиями других оказываются более
бессильными. Это неудовольствие он будет пытаться устранить, превратно
истолковывая действия других или, наоборот, украшая свои. Поэтому ясно,
что люди уже по природе своей склонны к ненависти и зависти, а к этому
присоединяется еще и само их воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72