Она бродила по комнате, рассматривала книги на полках, ни на одной не задерживаясь взглядом. Потом открыла ящик заваленного книгами стола и вынула пачку сигарет.
— Это старые,— заметил Атанас.— На, возьми другие.
Она не потрудилась ответить, но вынула сигарету из пачки, которую держала в руках, вставила ее в рот. Потом пошла искать спички на каминной полке. Среди стоящих там безделушек валялись бумажки, карточки, старые конверты. Кэтлин вечно что-нибудь разыскивала, всегда не спеша, и рано или поздно обязательно находила то, что искала. Вот и сейчас она вынула из маленькой вазочки спичку и сильно чиркнула ею о каменную стенку камина. Когда сигарета раскурилась, Кэтлин, повернувшись к мужу, втянула в себя дым, затем медленно и ловко выпустила его из ноздрей длинной струйкой, казалось, не имеющей конца.
— Где Майк?— спросила она.
— У него блохи. Я его выставил. Не надо пускать его в дом. Майк — дворовый пес.
— Я ни разу не видела у него блох.
Атанас начал постукивать карандашом по столу. Опять между ними стоит что-то. То, что медленно нарастало последние годы и с чем Атанас теперь не может ничего поделать. Он для Кэтлин слишком стар. Намерения развивать ее ум оказались несуразной глупостью. Кэтлин инстинктивно воспринимала их с обидой, хотя характер у нее был легкий, и усваивала она все легко, но ведь женился Атанас на ней вовсе не ради ее ума, и оба это знали. Теперь, когда они долго бывали вместе, они надоедали друг другу. А Кэтлин все еще красива. Глядя, как она пожимает плечами, как поднимает и снова кладет на место журнал, улыбается своим мыслям, Атанас снова ощутил волнение: как разительны контрасты в ее наружности — белая, как магнолия, кожа и черные как смоль волосы, полная грудь и узкие, стройные, независимо покачивающиеся бедра.
— Ну что слышно насчет фабрики?—спросила она.— Ты виделся в поезде с Макквином?
Атанас нахмурился и поджал губы.
— Он задумал строительство всерьез. Удивительные люди эти английские дельцы. Все решают так быстро! Макквин уверяет, что после войны для текстильной промышленности в Канаде откроется большое будущее. Может быть...
— Что может быть?
— Не знаю. Может быть, я войду с ним в компанию. В конце концов идея для меня не такая уж неожиданная. Я сам собирался взяться за что-нибудь подобное. Если дело с фабрикой пойдет успешно, это принесет большие деньги. Но и большие перемены.
— А перемен ты страшно боишься, да?— она лениво пожала плечами.— Что ж, может, тебе повезет.
— С Макквином везение ни при чем. Это человек с научным подходом. Он знает, что делает.
— Возможно.
— Конечно,— стал размышлять вслух Атанас,— придется столько всего сделать... Между тем неизвестно, выйдет ли из этого что-нибудь путное. А мне нужно будет внести все, что смогу собрать, чтобы войти в долю с Макквином. Придется заложить землю,— он покачал головой,— я всегда этого боялся.
— Да уж,— сказала Кэтлин,— наверняка тут что-то не так. Раз пахнет тем, что можно будет отсюда уехать, обязательно найдется какая-нибудь загвоздка.
Атанас опустил глаза на карандаш, которым все еще постукивал по столу. Он всегда чувствовал себя виноватым за то, что, уезжая в Оттаву, бросает Кэтлин одну в Сен-Марке. Но брать ее с собой невозможно. Нельзя оставлять Поля без родителей, хотя за несколько дней под присмотром Жюльенны с ним ничего бы не случилось. Соображениями о Поле Атанас оправдывался перед самим собой. На деле же он больше не брал Кэтлин в Оттаву из-за того, что для жизни, какую ей подобало там вести, она совсем не подходила. Внезапно он проговорил:
— Я всегда хотел только одного, чтобы ты была счастлива.
Кэтлин глядела на его седые волосы над морщинистой шеей.
— Счастлива? Как? На твой лад или на мой?— несмотря на суть вопроса, голос ее звучал добродушно.
— Мы столько раз говорили об этом,— резким от раздражения тоном ответил Атанас.— Я знаю, что ты хочешь сказать. Что здесь ты похоронена заживо. Ну а Поль? Ему ведь здесь хорошо.— Атанас обернулся и посмотрел на жену.— Поди сюда. Она не двигалась.
— Но Поля ты отсылаешь в школу. Ему ты сказал об этом, мне — нет. Так просто, ты решил, и все.
— Послушай,— проговорил Атанас,— ты же знала, что это случится. Полю исполнилось восемь. Ты знала, что его придется отправить учиться в Монреаль. Я сказал ему об этом утром, потому что лишь сейчас твердо решил. Только и всего.— Он снова поманил ее к себе.— Не стоит спорить. Иди сюда.
— Зачем, Атанас? Ты теперь ни о чем со мной не говоришь. Для тебя что я, что Жюльенна — все равно.
Глаза Атанаса незаметно блеснули, он покачал головой:.
— Посмотрела бы на себя в зеркало, прежде чем так говорить.
Кэтлин, словно нехотя, подошла к мужу, присела на край стола — нога вытянута, носок шлепанца почти касается пола. Атанас проследил взглядом линию ее ноги от бедра до колена и ниже к стройной лодыжке. Он положил руку ей на бедро, но Кэтлин никак не отозвалась.
— Ты пила,— сказал он.
— Чтоб согреться.
— Будто нет других способов.— Он ожидал, что Кэтлин подхватит намек, как не раз случалось прежде. В былые дни ответом на подобное замечание могло быть что угодно, ведь Кэтлин была по-детски непосредственна, никогда не скрывала желания, могла даже говорить об этом открыто, как бы подхлестывая себя словами. А сейчас она пропустила его замечание мимо ушей. Почему? Неужели он сам своим невниманием уничтожил волшебную нить, соединявшую их раньше? Или просто нить износилась, как он сам?
— Зачем ты пьешь до еды?— сказал он.— Ты же знаешь, это не годится.
Кэтлин грациозно повела плечами.
— Послушай, Атанас, Полю будет плохо в школе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162