Вот и пришлось миссис Макквин зарабатывать на себя и на сына. Она давала уроки неуспевающим ученикам и составляла тексты для воскресных школ, которые раз в три месяца выпускало издательство религиозной литературы. Платили ей очень мало, так как издатели уверяли, что их работа не приносит дохода, ведь они трудятся лишь во славу Божью.
Четырехкомнатная квартира, где рос Хантли, была увешана нравоучительными изречениями, все в ней дышало благочестием и стремлением к самоусовершенствованию. Некоторые любимые поговорки матери Макквин до сих пор вставлял в свои деловые письма. Он рос толстым мальчиком, и в начальной школе над ним издевались за это. Приобретая таким образом жизненный опыт, Макквин начал сомневаться, не слишком ли оптимистичен взгляд на человека, излагаемый в Кратком катехизисе. Но учился он хорошо, в старших классах еще лучше, а поступив в Торонтский университет, все время получал стипендию.
В год, когда Макквин кончал университет, дядюшка умер и оставил племяннику в наследство свой заводик, приносивший одни убытки. В своевременности смерти дядюшки Макквин склонен был видеть перст Божий. Она избавила Макквина от необходимости добиваться звания профессора. Через пять лет заводик уже приносил значительный доход, и его удалось выгодно продать. Действуя по плану и поднаторев в технологическом процессе, Макквин основал машиностроительный завод в Гамильтоне. С этого времени мисс Дрю и стала его секретаршей.
Когда Макквин водворился на улице Сент-Джеймс, о нем уже шла молва. Хотя бы потому, что он одним из первых в Канаде сумел прекратить забастовку, применив очень простой прием — предложил бастующим основать смешанный комитет из представителей рабочих и администрации. Как и предвидел Макквин, бастующие выбрали туда своих вожаков. И тогда часть из них Макквин натравил друг на друга, а на остальных стал опираться, как полковник на верных унтер-офицеров. Спустя недолгое время, бывшие вожаки превратились в куда больших консерваторов, чем он сам, а внесенные ими предложения, как улучшить систему производства, во много раз окупили те незначительные расходы, которые он понес, увеличив рабочим заработную плату.
После этого Макквин быстро пошел в гору. Казалось, он просто не способен вкладывать деньги в неприбыльное дело. Когда Макс Эйткен нажил состояние на цементе, Макквин, действуя с ним бок о бок, урвал кругленькую сумму для себя. Он извлекал недурную прибыль из железных дорог, еще большую — из судоходства и сумел точно предугадать начало войны. К 1917 году война сделала его мультимиллионером. Макквина называли спекулянтом, наживающимся на войне, но он и ухом не вел, будучи уверен, что это несправедливо. Вот наступит мир, и все убедятся, что в стране нет более нравственного человека. Просто он умеет мыслить логически и действовать соответственно, только и всего. Он начитан, набожен, неплохо знает историю. И лишь за то, что он умело применяет свои знания, его награждают обидными кличками. Что ж! Пусть себе! Придет время, и о нем заговорят по-другому.
Однако с некоторых пор Макквин начал испытывать недовольство тем, как развивается его карьера. Он хотел созидать. Хотел стать неотъемлемой частью того процесса, который, по его мнению, наметился в мире. Одна только нажива больше не приносила удовлетворения. Теперь везде на первый план выдвигалась организация экономики.
Организовать промышленность Канады — задача сложнейшая, многие из его современников сказали бы — невозможная. Ведь линии экономического развития сейчас идут только с севера на юг, через границу с Америкой, а не с востока на запад через всю страну. Но это можно переделать. Если держать в руках и контролировать достаточное количество средств производства, то через двадцать лет он, Макквин, будет обладать неслыханной властью. Ему нужны рудники, деревообрабатывающие заводы, текстильные фабрики, склады, строительные компании, машиностроительные заводы... да что там, все, что ему требуется, трудно даже перечислить! Кроме того, надо умело разместить предприятия по всей стране так, чтобы ни один ее уголок не оказался вне его влияния. Сейчас подобной властью обладает только сэр Руперт, за которым стоит банк и множество подчиненных фирм. Но Айронса интересует нажива, а не организация дела.
Эта движущая Макквином честолюбивая мечта в целом была довольно расплывчата, но кое-какие детали он продумал тщательно. От природы он был человеком осмотрительным и потому намеревался возводить свое здание по кирпичику. Если выяснится, что его план невыполним, а так вполне может случиться, у него хватит ума остановиться задолго до того, как он станет всеобщим посмешищем. В заветных папках Макквин хранил досконально продуманные схемы размещения предприятий, которые должны быть рассеяны по всей стране. Хранился там и проект текстильной фабрики в Сен-Марке. До сих пор никакой собственности в Квебеке у Макквина не было. Вести дела во французской Канаде — значило идти на риск, хоть рабочая сила там дешевая. Французы — народ своеобразный, и знает он их плохо. К тому же нельзя не считаться с их церковью. Тут необходимо какое-то связующее звено, и звеном этим мог стать Атанас Таллар.
Когда звонок на его столе зазвенел снова, Макквин улыбнулся.
— Отпускай хлеб свой по водам,— промурлыкал он,— потому что по прошествии многих дней он вернется к тебе.
12
К среде Кэтлин подыскала дом. Он был трехэтажный, узкий, напоминающий постройки в георгианском стиле 2, с низким крыльцом и веерообразным окном над парадной дверью, кирпичные стены были покрыты серой штукатуркой, а за домом виднелся даже крошечный сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162