Боковым зрением увидел, как переглянулись Лаура и ста-рик. Жена едва сдерживала торжествующую улыбку.
Значит, в его отсутствие был между ними какой-то разговор. И вот она оказалась права: Джованни принес деньги, и подозрения, которые, очевидно, высказал синьор Антонио, сами по себе отпали.
— Что интересного в газете? — спросил Джованни. Он не хотел, чтобы как-то зашел с Лаурой разговор о деньгах, поэтому постарался задержать Антонио и принялся за обед.
— Да так... ничего особенного... «Фигаро» пишет о наркотиках, наша «Джорно» перепечатала...
— А все же? — Джованни заметил колебания старика, попросил прочесть, невозмутимо принимаясь за суп. Лаура бросила испуганный взгляд на мужа — этой темы в семье не касались.
— «Гангстеры подпольной торговли,— снова развернув «Джорно», стал читать Антонио,— составляют особый мир, со своими собственными правилами и высшим законом — молчанием. Однако эти злоумышленники не смешиваются вообще с уголовным миром, представляющим классические дрожжи этого общества. Напротив, среди них есть люди, у которых имеется дом с фасадом, выходящим на улицу, люди, которые ведут умеренную жизнь, свободные от всяких подозрений. Урон, нанесенный респектабельности и репутации, которую они себе создали, разоблачил бы их незаметное и Прибыльное за-нятие. Необходимы длительные расследования, упорные поиски, тонкая слежка, много хитрости и чутья, чтобы обнаружить их...»
Джованни несколько натянуто рассмеялся. Представилась вилла синьора Туллио. Ну, будто о нем написано, и он иронически заметил:
— Это полиция будет вести «тонкую слежку»?
Лаура, которой вовсе не по душе был весь этот разговор, укоризненно взглянула на деда: к чему напоминать о том, с чем Джованни давно покончил? Она, улыбаясь, будто не придавая никакого значения тому, что напечатано в газете, проговорила:
— Тебе нравится пицца?! Джованни охотно отозвался:
— Очень, очень вкусно... Можно еще полтарелки!.. Вы там что-то нашли? — обратился он к старику.
Не отрывая глаз от газеты, Антонио заметил:
— Тут еще несколько интересных строк: «...безукориз-ненная система, оборачиваемость товара, способ оплаты, переправка, назначение точек выгрузки. Связи в национальном и международном масштабах осуществляются, согласно данным расследования, по радио, телефону, те-
леграфу, с помощью условных шифров или условного языка и даже музыкальных сигналов...»
— Зачем такие ужасы?! — не выдержала наконец Лаура.— Какое мы сейчас имеем к этому отношение?!
Антонио пожал плечами:
— Джованни попросил — я прочел! Вот и все.— Он, конечно, не добавил, что еще раз напомнить о всей этой подлости вовсе не мешает человеку, которого раз уже впутали в некрасивые, да что там некрасивые — преступные дела.
Джованни, будто разгадав его мысли, смеясь, сказал:
— На крючок даже рыба попадает только раз, потом становится умнее.— Его сейчас тревожило другое: что говорил Лауре старик перед тем как он, Джованни, вернулся домой?
Но даже потом, когда они с женой остались в своей спальне, не решился об этом спросить. Быть может, тогда снова пришлось бы лгать, опровергая подозрения. Сейчас солгать, а через две-три недели опять признаваться в обмане.
— Ты очень устаешь,— тихо сказала Лаура, прижавшись к мужу.— В такую стужу работаешь под открытым небом.
— Сегодня повезло, большую часть дня я находился в пакгаузе,— пробормотал он первое, что пришло на ум. Нестерпимо было слышать, как Лаура сетует на погоду, в то время, как он попивал кофе в бистро.
— Ты спишь, Джованни?..
Он не ответил. Взбодрившись коньяком и получив деньги, Джованни какое-то время чувствовал огромное облегчение. Но теперь уже ставшие обычными мысли: что делать, как дальше жить? — снова овладели им. Уснул он далеко за полночь.
Приподнявшись на локте, Лаура смотрела на его осунувшееся лицо, слезы катились по ее щекам, но она их не замечала. Еще утром она готова была поверить старику, что Джованни потерял работу, но он принес домой свой заработок, значит, в чем-то другом причина перейены, происшедшей в нем. Он так охладел к ней и словно тяготился своим пребыванием дома. Не заговорит, пока к нему не обратишься. Сидит насупившись, думает о чем-то своем.
Вот и сейчас сделал вид, будто уснул... Может, полюбил другую женщину? Но разве бывает так... сразу?..
Бывает или не бывает — этого не знает никто, но Джо-ванни стал другим, и что-либо изменить не в ее силах. Если бы знать его мысли, его тревоги... Но недаром же говорят: жены обо всем узнают последними...
ГЛАВА 11
Прошло больше недели. В воскресенье Лаура предложила пойти в кино, но Джованни категорически отказался. Как можно тратить на пустяки деньги, если завтра их негде будет взять даже на хлеб? Вчера вперемешку с дождем уже шел снег, как бы предупреждая: вот-вот нагрянет зима. Зима, а они останутся без крова. Куда пойти? Кто приютит? Как Лаура и старик будут жить дальше? О себе Джованни не думал. Не впервой — где-то как-то мог бы перезимовать.
Дважды звонил к Агостино. Но тот, по-видимому, еще не возвратился из Милана. Вдруг вспомнились слова Марко: вокруг безлюдный океан.
Еще неделя, и все откроется. Денег в доме совсем не осталось. Лаура, будто что-то почувствовав, экономит на всем, а он, Джованни, ссылаясь на усталость, и половины не съедает того, что она кладет ему в тарелку.
Как-то удалось немного подработать в погребке, куда привозили бочки с вином. Отдавая жене эти жалкие крохи, Джованни. ждал, что она спросит: почему так мало? Но она ничего не спросила. Да, скорей всего, и она и старик обо всем догадались, но раз он, Джованни, 'молчал, то и они считали себя не вправе задавать вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58