Однажды Корина уговорила ее сходить на это сборище. Все кричали, топали ногами, свистели, выражая этим свой восторг, одобрение тому, что проповедовал Марко. Но трудно было понять и Корине, и тем более Лауре, почему надо оставить дом и присоединиться к тем толпам немытых, оборванных парней и девушек, что сидят на ступенях базилик.
Корина нее разузнала и потом восторженно расска-эывала: и Латинскую Америку убегает молодежь и живет там, как жили Адам и Ева — ни о чем не заботясь, никому не причиняя вреда, наслаждаясь цветами, синевой неба, свободной любовью. А теперь Марко, очевидно, и не вспомнит'о свободном обществе молодежи, о чем совсем недавно говорил с таким воодушевлением.
— Ужас... Какой ужас,— негромко повторяла Лаура.— И завтра, и послезавтра, и всю жизнь для них все будет так, каксегодня. Только это — и ничего больше. Почему ты молчишь?
— А что можно изменить? Что я могу изменить? — раздраженно спросил Джованни, выслушав ее бессвязные сетования.— Так уж лучше помолчать,— и гораздо мягче добавил: — Каждый отвечает только за себя.
— А как же я? — вырвалось у Лауры.
— Перестань, прошу, перестань! — глухо проговорил Джованни.
Если б Лаура знала, что он возил в машине помимо груза, когда работал на этой проклятой международной линии! Там к нему долго присматривались, нет, не только присматривались — проверяли. Он и не подозревал, какую дотошную проходит проверку...
Ну, а потом разговор был короток. К чему притворяться перед самим собой?! После первого же вполне приличного куша, он понял, в какую влип историю. Первой мыслью было отказаться, даже сбежать, но отступать было некуда. Ему прозрачно намекнули: предателю место в девятом круге Дантова ада. А уйти — значило
предать. И все же однажды он попытался. Напоминание об этой попытке — шрам. Конечно, отказаться открыто не посмел, только попробовал хитростью вывернуться, когда это стало особенно опасно. «Случайно» не ушел в рейс, и удар последовал тоже «случайный» — с кем-то его спутали. В полицию нечего было и соваться.
Но потом пришлось... Это когда начался провал. Большие рыбы, вильнув хвостом, ушли на глубину. Осталась «Мелочь», такая, как они с Агостино. Вот тут-то и произошли «пьяная драка», благодари которой он спокойно отсиживался в тюрьме, пока искали. Потом все затихло. Агостино откупился. А сегодня он опять заговорил об этом. Неужели снова лезть в петлю? Но ничего другого не остается. По его следу уже идут двое «полицейских». Сразу же понял, кто эти «полицейские», когда синьор Антонио сказал, как «подмигивал» красавчик. Он всего один раз видел Ливио, но хорошо запомнил: мигнет несколько раз, плотно смежит веки и сразу же вытаращит глаза. Да, если уж на сцене появился Ливио — ничего хорошего не жди. Шефы, конечно, без труда установили, где его искать. А тут совершенно случайно сам полез в логово зверя... Да кто же знал, что «седой» зовется синьором Туллио? Вот уж, действительно, каких только нелепостей не случается в жизни!..
Может, так и с Агостино? Ведь тот прямо не сказал, чем занимается. А вдруг это обычная коммерция с туристами — доллары, фунты? И этим, насколько ему, Джованни, известно, не брезговали «шефы». А он с перепугу решил... Да, лучше всего принять предложение Агостино, затаиться в бухточке и ждать, пока все
прояснится... Машина остановилась возле мрачного, давно не ремонтированного здания, в котором помещалась больница.
Расплатившись с таксистом, Джованни вслед за Лаурой вошел в полутемный вестибюль. Мужчина в белом халате даже не взглянул в их сторону, когда они обратились с просьбой разыскать Корину.
— Побудь тут,— сказал Джованни, усаживая Лауру на темную, изъеденную шашелем скамью, стоявшую у покрытой плесенью стены.
Он достал бумажник, рассовал по карманам деньги и отправился на переговоры.
Лаура ждала довольно долго, все успокаивая себя: Здесь врачи, они помогут. Окажут помощь. Мало ли что болтал там мальчишка! Корина молодая, здоровая, быть может, она уже чувствует себя сносно, и они отвезут ее домой. Успокоится тетушка Лола и дед, конечно, тоже. А уж она, Лаура, будет просить, молить Корину ради ее маленькой дочери, ради матери отказаться от этого безумия. Корина добрая, хорошая, все поймет и согласится,..
— Я сказал, что Корина твоя сестра,— шепнул Джованни, вернувшись.— Пойдем.
Какой-то широкоплечий мрачный мужчина в грязном халате, очевидно, санитар, ввел их в коридор, и Лаура невольно ухватилась за руку Джованни. За одной дверью кто-то неистово стучал, за другой — пыл, слышались стоны, чей-то плач.
Наконец они остановились.
— Только недолго,— хмуро проговорил санитар и Оглянулся по сторонам, словно чего-то опасаясь. Джованни понял и сунул в карман деньги.
Лаура, осмелев, спросила, что случилось с Кориной, почему ее сюда привезли.
— Отравление,— безразлично пожал плечами санитар. Он явно не был расположен к разговорам.
— А можно уже взять ее домой? — с робкой надеждой проговорила Лаура.
Санитар мрачно усмехнулся и открыл дверь в полутемную келию. На узкой койке, запрокинув голову, лежала женщина. Руки ее судорожно мяли край свесившегося на пол потертого серого одеяла. Желтое лицо искажено гримасой.
— Нет, нет, это... не она,— в отчаянии прошептала Лаура. Платье Корины, но нет, нет, не она.
Санитар нагнулся, поднял таз, стоявший на полу, вынес в коридор и сейчас же вернулся.
— Ее не узнать,— пробормотал Джованни, тоже потрясенный видом Корины.
— Она одна здесь, бедняжка... И... стакана воды... Нет даже рядом стакана воды.— Лаура умоляюще взглянула на санитара.
Но тот не двинулся с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58