Когда-то о долге упомянул Элио, рабочий иарень, сидевший у изголовья Корины. Но он сказал об этом как-то вообще. А тут так четко, так, страстно говорят о. возне с ракетными установками и о том, куда все это приведет Италию. Он, Джованни, слышал, что когда-то и Гитлера всерьез не принимали, а потом — реки крови... Опомниться... Да, все, и он сам, куда-то спешат, думают о заработке, о сегодняшних заботах и тревогах...
— Скажи, Энрико, как дела в Комизо? — Джино поднялся, подошел к окну и стал так, чтобы видеть Лауру и Джованни.
— О, молодежь так держится! Здорово держится. Ребята пикетируют строящуюся на Сицилии базу ядерных боеголовок,— не скрывая гордости, рассказывал Энрико.— Молодчики напали на палаточный городок, полностью его уничтожили. Но наши парни не ушли. Они продолжают блокировать базу.
— Из всей Европы туда тянется молодежь! Такого никогда не было,— вставил Казанова, с волнением слушавший рассказ Энрико.
— Как же все устроилось? — спросил Джино. Он продолжал наблюдать за Джованни, очевидно, заметив в нем какую-то внутреннюю борьбу. Многих парней повидал этот пожилой человек, многих обратил в свою веру. Он и тут почувствовал к себе со стороны Джованни интерес, во всяком случае, не безразличие, и был намерен встретиться с ним. ,"
— Нам удалось,— между тем продолжал Энрико,— разместить наш актив в небольшом домике на улице Морсо. Теперь туда стекаются делегации сторонников мира. При мне за неделю лагерь посетили сотни человек: французы, англичане, голландцы, шведы, датчане.
— Так маленький ручеек превратился в мощный водопад! — восторженно произнес Казакова.
— О котором постоянно сообщают газеты и радио-станции мира,— веско произнес Джино.— Снова начались дебаты в правительстве.
— Это прекрасно — лагерь мира! — мечтательно сказала Лаура, и на щеках ее проступил легкий румянец.— Там ведь не только студенты?
Джованни удивленно оглянулся на жену.
— Там можно встретить и рабочих, и людей с высшим образованием,— пояснил Энрико.— Люди эти, не имеющие постоянной работы, временно замещают преподавателей, и в такие периоды, естественно, покидают Комизо. Что же касается студентов, то ни один из них не пропустил экзаменационной сессии. Встречал я там и семейных.— Энрико обернулся к Джино и добавил: — У лагеря тесный контакт с местной организацией сторонников мира. По главе ее по-прежнему наш комнаньо.
— Коммунист? — спросил Антонио. Последнее время он так много слышал о коммунистах, что было естественно члену партии возглавить такую серьезную организацию.
Энрико кивнул.
— Он уже соррк лет в партии. Ну, пожалуй, хватит, а то я совсем заговорил хозяев.
— Но это очень, очень интересно! — проникновенно произнесла Лаура.
— И все же женщине не следует забывать о своих обязанностях,— в который раз за этот вечер напомнил жене Джованни...
Когда гости ушли, молодые и старик еще долго беседовали об этой встрече. Антонио даже строил планы: а вдруг и впрямь вернется Филиппо? Лаура с восхищением говорила о новых знакомых. А у Джованни из головы не выходил Джино. Ему казалось, что человек этот приобретает над ним какую-то непонятную власть. Что бы он сказал, если б узнал...
И всё же все трое подсознательно думали о главном, поэтому ни Лаура, ни Джованни не удивились, когда Антонио сказал:
— Мы поплатимся первыми, раз здесь у нас под боком пристраивают эту смерть.
— Твои друзья правы,— заметила Лаура.— Но что нам делать? Ты, Тони, их расспроси...
Джованни промолчал. Ночью он долго не мог уснуть. Все хорошо, все правильно. Он со всем этим согласен. Но ведь выбора ему не дано. До чего все в этом мире подло устроено! Лучше бы эти люди не приезжали, не бередили душу. И он сидел среди них — один из тех, кого они называли преступниками. Пусть не по своей воле, но что от этого меняется? И, что бы они ни говорили, завтра снова он будет среди «своих» и выполнит все, что ему прикажут. Благими словами, благими намерениями сыт не будешь!
Все это ужасно. И если война начнется, и вправду не выжить ни им с Лаурой, ни будущему сыну. Достаточно он знает о Хиросиме!.. Небось у себя, возле Нью-Йорка, не поставили ракетных установок, а здесь, на чужой земле. И он ничего не может поделать, как, вероятно, и многие другие. Не выйдешь же на улицу, не крикнешь, как это сделал Марко на пьяццо Навоны: «Спасите наши души!..»
ГЛАВА 13
Прошло немало времени, Джованни по-прежнему работал на своем «пирелли», но разговор с партизанами, как гвоздь, сидел в голове. Помимо своей воли отмечал, что догадка его насчет хозяев не лишена основания. И дело не только в том, что теперь до него остро доходил смысл слов, которыми перебрасывались «пассажиры».
Уже не было секрета, что в ящиках, которые он иногда помогал грузить,— оружие. Наглых молодчиков, которых он возил на какие-то сборища, знал в лицо. В разговоры не вступал, старался объясняться жестами — после аварии, мол, плохо слышит.
Агостино это понравилось.
Позапрошлым вечером фургончик пришлось вести в Милан. То, что еще в горах сменили номера на обеих машинах, которые следовали одна за другой, его, Джо-
ванни, не удивило — и фургончик частенько перекрашивали, и номера меняли.
В этот раз Джованни издали видел, как вывели из бистро какого-то мужчину и втиснули во вторую машину.-Но ничего не было, никакой погони.
— С него надо получить кое-что, не очень честно с нами играл,— как бы вскользь заметил Агостино.
Очевидно, Джованни как-то себя выдал. А может, Агостино сказал это просто для того, .чтобы предупредить друга. Но человек, которого они втащили в «мерседес», до этого шел вместе с похитителями, оживленно беседуя, и попытался возражать лишь тогда, когда ему предложили сесть в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58