— Я и тогда не пил. Кровь закипела...
И снова пауза. В этот раз ее нарушил Антонио:
— Надо было сразу рассказать об этой... истории,— и с усмешкой добавил: — Чего в жизни не бывает...
Лаура с благодарностью кивнула деду и снова стала смотреть на Джованни. Что-то он не договорил. Она это чувствовала и не могла объяснить, почему ею опять овладели сомнения, когда жених, казалось бы, все сказал..
Джованни заказал еще кофе. Похоже, что неприятный разговор окончен. Но она решила выяснить все до конца. Лаура коснулась локтя жениха, и он вынужден был взглянуть на нее.
— Но почему приходили полицейские? — спросила Лаура.— Если с тобой все в порядке, почему они приходили?
— Это у них надо спросить,— буркнул Джованни и отвернулся, словно бы затем, чтобы взять с подноса принесенный официантом кофе.
— А может, это были вовсе не полицейские, ведь формы на них не было,— как бы про себя заметил Антонио.
Лауре показалось, будто Джованни затаил дыхание, словно чего-то дожидаясь. А старик стал подробно описывать внешность обоих мужчин, упомянув даже, что один из них часто-часто моргал глазами, будто у него нервный тик.
— Он с узкими черными усиками? — внезапно спросил Джованни.
— Да... Стелла назвала его красавчиком,— добавил Антонио.
Джованни закивал:
— Да, да, среди шоферов, кажется, был такой. Вероятно, решили узнать... как у меня дела,— слишком уж спокойно объяснял Джованни,— вернусь ли на прежнюю работу. Если это только были они, шофера.
— Может, и они,— согласился Антонио. Он мог бы сказать, что товарищи по работе себя так бесцеремонно не ведут. К тому же откуда им известно, что на Джованни была голубая клетчатая рубашка? Если именно они его где-то уже видели, то почему сразу не подошли? Но все это высказывать старик не стал. Парня могли увидеть в такси или в проходящем мимо автобусе.
— Чтобы вы по пустякам не волновались,— спокойно, даже чуть улыбнувшись, проговорил Джованни,— сегодня, как только мы разыщем Корину, я отправлюсь домой. Пусть туда являются, если я кому-то нужен.
Лаура испуганно обернулась к старику, не зная, как ответить, но Антонио молчал, и тогда она робко спросила:
— Но ведь завтра... Разве ты забыл?
— А что завтра? Как условились, отправимся на экскурсию! Тем более, что у нас там есть кое-какие дела. Не так ли?! — уже совсем весело сказал Джован-
ни.— Не будем больше портить себе настроение всякой ерундой.—И, словно догадавшись о сомнениях синьора Антонио, беспечно досказал: — Кто-то случайно видел меня в городе или возле вашего дома. Да и. родители могли дать твой адрес, Лаура. О мама миа! Столько разговоров из-за пустяков.
Лаура тоже повеселела, конечно, Джованни прав, а все ее глупая подозрительность, и кого подозревает? Человека, дороже которого для нее нет никого на свете.
— Так куда же ты собиралась идти искать Корину? — спросил Антонио, который тоже верил или хотел верить, что он действительно по ничтожному поводу измучился сам и доставил столько неприятных минут Лауре.
— Она ходит на площадь Навоны...
— Давно уже там не был. Очень давно. Я, конечно, сомневаюсь, что вы ее найдете. Не поселилась же она на паперти собора.
Покинув остерию, Антонио отправился домой, а Джованни с Лаурой сели в первую попавшуюся машину.
Воздух был знойным, ветер дул порывами — очевидно, со стороны африканских пустынь принес жару, которой до сих пор молодые люди почему-то не замечали. Будто обгоняя порывы ветра, по узким улицам мчались машины, заполняя воздух удушливой гарью отработанного бензина. Ближе к центру легковых машин самых разных марок становилось все больше.
Доехать до площади Навоны было невозможно: все подходы к ней оказались забиты транспортом, и дальше пришлось пробираться пешком.
Джованни, крепко держа Лауру за руку, протискивался сквозь толпу.
— Тебе этот хаос ничего не напоминает? — спросила Лаура,— Помнишь, мы учили. Люди начали строить Вавилонскую башню и перестали понимать друг друга — заговорили на разных языках. И тут какой только речи не услышишь!
— Я думаю, что искать Корину сейчас совершенно бессмысленно,— отозвался Джованни.— Разве здесь ко-го-либо найдешь?
Они вышли на огромную площадь с бассейном Нептуна, окруженным прекрасными скульптурами. Четыре фонтана, как символы величайших рек: Нила, Ганга, Дуная, Ла-Платы, старинные здания, церкви эпохи Воз-
рождения образовывали эту площадь. И всю ее заполнили толпы людей. По самой середине прямо на земле разложены экзотические товары: ожерелья, веера, статуэтки, керамика, поделки из мрамора, бронзы, слоновой кости, цепочки, брелоки, очки, открытки, зонты, игрушки,— всего не перечислить. Тесно прижатые друг к другу продавцы что-то выкрикивали, очевидно, предлагали хвои товар. Мимо проходили толпы молодежи в джинсах, с сумками через плечо, пожилые женщины в светлых нарядных платьях, мужчины в костюмах и галстуках, с фотоаппаратами, в куртках, в тельниках.
Параллельно торговым рядам, тоже из конца в конец и тоже рядом друг с другом были расставлены мольберты с прислоненными к ним картинами. Были тут и ландшафты, и портреты, копии Рафаэля, Микеланджело, Ве-ласкеса... Казалось, сюда собрали копии всех картин, что были и музеях Фрикции и Рима.
— Три тысячи лир, — и вы получите портрет свой и вашей очаровательной жены,— перегородил дорогу Джованни один из художников с узким, худым лицом и запавшими глазами. Несмотря на жару, он был в плаще, из-под которого выглядывал потерявший всякий цвет повязанный на тонкой шее платок.
Джованни попытался обойти художника, но тот продолжал заступать ему дорогу и, понизив голос, умоляюще зашептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58