Очень красивая, а вот никто не назвал ее ни невестой, ни женой. Матери приходится из кожи лезть, чтобы прокормить и ее, и ребенка.
Над головой Антонио распахнулось окно, и оттуда донеслись раздраженные возгласы: старики Расси, как обычно, «выясняли отношения». И не стыдно пожилым людям становиться посмешищем всего двора!
— Началось,— ни к кому не обращаясь, с досадой сказала Стелла.— И всегда к ночи волынку заводят!
— А как еще старикам время коротать?! Небось в молодые годы находили, чем вечерком заняться...
— А тебе, бездельник и дармоед, и этим лень заняться. Синьор Антонио вошел в комнату и плотно притворил дверь, чтобы не слышать повторяющихся изо дня в день ссор с неизменным набором нелестных эпитетов.
Как он всегда мечтал выбраться из этого подвала, в окно только и видишь стоптанные башмаки да босые пятки. Неужели теперь Лаура отсюда выберется?! Но Джованни пообещал... Да и какой муж при определенном достатке станет держать здесь молодую жену? Вот только как будет с ним самим? Его, старика, Лаура не бросит, но он не хочет быть им в тягость. Вот, может, Филиппе вернется, тогда все устроится, жить у сына не зазорно. Не окончательно же Филиппо пропал в этой своей Америке.
Недавно рассказывали, будто сын не то бакалейщика, не то портного вернулся оттуда с карманами, набитыми долларами. Доллары— это тебе не лиры, курс которых с каждым днем падает. Однако, не в пример, чаще бывает: расставшийся с семьей итальянец в Америке зарабатывает гроши, которых едва хватает на кусок хлеба ему самому, платят ведь им вдвое меньше, чем американцам, и бедняга клянет тот день, когда покинул род-ные места.
Но он, Антонио, привык жить надеждой. Известно ведь: стоит удаче хоть один раз войти в дверь, и все пойдет хорошо — одно к одному. Это так же, как беды: за горем непременно следует горе. Уехал тогда Филиппо, месяца не прошло, как его, Антонио, выбросили на улицу, вскоре умерла Аделаида. Бедняжка ценой жестокой
экономии тайком собрала немножко денег: пригодятся, мол, ему и Лауре хоть на первое время. А уж потом... страшно вспомнить это «потом». И машины за гроши помогал рихтовать, и сигареты брал у туристов, отдавал в лавчонку, чтобы купить дли внучки хоть молока. Не знают ни Лаура, ни соседи, что он долгое время убирал двор на окраине и вообще выполнял Самую грязную работу. Какой-то мальчишка однажды крикнул: «Лорд с метлой». И откуда только взял это чужое слово! Мальчишка — он и есть мальчишка, и все же синьор Антонио, подметая общественные места, старался пониже держать голову, горбился. Но недавно не стало и этого заработка...
В комнату без стука вошел синьор Альварес — тучный, седой человек с дряблым лицом и отвисшими щеками.
— Можно вас поздравить, синьор Антонио? — начал он разговор, который в конце концов должен был закончиться одним: требованием погасить задолженность за квартиру. Дипломатических фраз в запасе синьора Альвареса было не так уж много. И он, получив твердые заверения, что долг будет немедленно уплачен, заметно оживился и доверительно сказал:
— Вы же знаете, синьор Антонио, как трудно сводить концы с концами. Деньги нужны каждый день. И должен вам сказать, на те лиры, что мне не уплатили, скажем, месяц назад, сегодня уже, сами понимаете, купишь чуть ли не в половину меньше товаров.
— Если б я был министром финансов, та ничего подобного бы не допустил,— с серьезным видом сказал Антонио.
Альварес поморгал ресницами, пытаясь сообразить, что имеет в виду его постоялец.
— Вы?! Министр?! — протянул он озадаченно, потом лицо его расплылось в улыбке: — Неплохо сказано.— Он рассмеялся.— В вас есть благородство, к вам испытываешь доверие, вы не воруете миллионов. Но... но.
— Ну не я, так мой сын. Разве он плохо воевал, был ранен...
— В горах...— уточнил хозяин и понимающе подмигнул.
— Конечно, если б и дальше так шло, как в сорок четвертом, мог бы вполне стать генералом,— иронически досказал старик, мысленно изругав себя за то, что, как женщина, пустился в эти никому не нужные разговоры.
— Да! Нам только анархистов и партизан в правительственном бедламе недоставало. Шутник вы, синьор Антонио. Большой шутник. Ну, кто теперь вспоминает об этом?! —Хозяин поднялся, еще раз напомнил о долге и направился к дверям. На пороге он обернулся и добавил: — Никто уже не помнит о тех временах.
Антонио снял пиджак и уселся в свое кресло. Свет дворового светильника лежал на полу четким квадратом. Старику казалось, что за много-много лет он впервые спокойно уснет, не тревожась о завтрашнем дне. Теперь есть кому позаботиться о Лауре, а что будет с ним самим, не так уж важно.
Но... лучше все же еще немного пожить, посмотреть, как сложится жизнь внучки и Джованни. Кто бы мог подумать, что этот веселый, безалаберный парень выйдет в люди и так по-доброму, по-хорошему поступит? В школу бегали они вместе с Кориной — девочки тогда были неразлучны. Потом, когда семья Джованни переехала на другой конец города, он уже приходил в гости только к Лаура.
Кормна от них отошла, У нее была своя компания — взрослая. Мальчик-лифтер ее не интересовал.
А вот сумел же парень кое-чего добиться. Так быстро пошел в гору. Уверен в завтрашнем дне, вот и не скупится, не дрожит над каждой лирой.
Однако в глубине души старика тлела подспудная, неосознанная тревога.
Нет, нет, прочь всякие страхи! Очевидно, за долгие годы перенял у Аделаиды привычку во всем сомневаться и дажев радостные минуты представлять себе, как' все может вдруг плохо обернуться.
Антонио глубоко вздохнул и занялся приготовлением ужина. В кухню неожиданно заглянула тетушка Лола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58