—Агостино помог Лауре надеть маску и стал объяснять, что нужно сделать, если она вдруг почувствует себя «неуютно», как подать ему знак.
— Прыгаю! — просто сказала девушка, которой надоели поучения Агостино. Она выполнила все его требования, забыв об одном: все время следовать за своим
учителем.
Под водой так легко было плыть, что сваи, на которых держались мостки, сразу же оказались позади, а внизу — густая зелень, пронизанная копьями лучей, удивительных лучей, никак не походивших на обычный солнечный свет. Там, в глубине, за причудливым переплетением водорослей, поднималось ровное плато. Будто гигантским ножом срезанный его скат уходил в темное ущелье, на дне которого поблескивала белая дорожка. Лауре казалось, будто плывет она над затонувшим древним селеньем, раскинувшимся в цветущей долине у подножья холма. Камни, оранжевые, синие, голубые, нежно-белые, сверху представлялись крышами сказочных домиков.
Кто-то коснулся локтя Лауры. Она обернулась, думая, что это Джованни или Агостино, а увидела перед собой в розоватом облаке от света, лившегося откуда-то сверху, огромную толстобокую рыбину. Неужели тунец?! В таком удивительном золотом панцире, с зеленоватыми кружками возле головы...
Тунец, едва шевеля круглыми, словно веера, плавниками, уставился на Лауру и замер, потом и плавниками перестал шевелить. Может, ждал нападения?.. Однако, убедившись, что на него никто не покушается, сделал вокруг Лауры «круг почета» и, вежливо вильнув хвостом, не торопясь, удалился в глубину. От него в разные стороны метнулись стайки мелких серебряных рыбешек.
Сбоку подплыл Агостино, жестом приглашая Лауру следовать за ним. Джованни дожидался их. Хозяин, держа в руке отстегнутый от пояса фонарик, поплыл впереди гостей к укрытому золотистой портьерой из длинных игольчатых водорослей темному узкому входу- в подводную пещеру. Но узким этот вход только казался. Агостино раздвинул живую зелень, и они очутились в большом, с высокими сводами гроте. К каменистому красноватому дну прилепились сине-фиолетовые створки моллюсков, то здесь, то там в луче фонарика переливались перламутром плоские чаши раковин.
И снова Агостино позвал их дальше. В самом темном углу он вытащил из своего холщового мешочка амфору, несколько черепков, чуть-чуть прикрыл их песком и устроил настоящую пантомиму, показывая, как будут удивляться и просить эти морские реликвии те, кто попадет сюда сверху,— туристы.
Потом они наискосок переплыли бухту. И вдруг Агостино резко остановился, указывая куда-то в сторону, где чернело большое круглое отверстие. И было странно, что он, перекрестившись, не задержался возле этой глубокой ямы, позвал их дальше. И еще неподалеку была огромная шевелящаяся рыжая тень, укрытая водорослями.
Когда подплыли ближе, Лаура увидела занесенный илом остов корабля. По ржавому скелету чувствовались скорость и сила погибшего воина.
Теперь она поняла, что там за яма. Несомненно — воронка от бомбы. И обломок корабля тоже стал чьей-то могилой, потому и перекрестился Агостино. Наверху нигде уже не найдешь воронок, изувеченных войной зданий, а море хранит, море помнит,.
Агостино и здесь положил что-то из своего холщового мешочка. Лаура не видела, что именно. Она отплыла— не хотелось наблюдать, как и в этом месте Агостино делает свой «бизнес». Наверно, считает достаточным, что осенил себя крестным знамением...
А вот впереди поляна, настоящая поляна, только таких цветов с бледно-желтыми листками Лаура нигде еще не видела. Тут Агостино и разместил остатки своих реликвий.
Из углубления вылез огромный неуклюжий краб. Приподнял клешню, будто приветствуя гостей, потом медленно опустил ее на песок, поднял вторую и наконец лениво перевалил набок и все свое круглое туловище. Какой ленинец! Лаура легонько коснулась его пальцем и сразу же отдернула руку. «Ленинец» быстро побежал в сторону по песчаному дну к диковинному рубину, от которого веером расходились алые лучи и который, видимо, служил отшельнику домом.
Агостино, прижав руки к бокам и работая только ластами, повернулся на бок и указал пальцем наверх: на берег!
Но Лауре не хотелось уходить от сказочных чащоб, от золотых и розовых кинжальных лучей, которые теперь почему-то устремились снизу вверх, будто там, на дне, было еще одно солнце, не обжигающее и слепящее, а ласковое, радужное, волшебное солнце.
И вдруг из-за куска стекла, от которого радугой шел к поверхности свет, появилась стайка крохотных рыб с прозрачными висящими хвостами. Розовые, голубые, зеленые, фиолетовые, они, переходя от одного отблеска света к другому, меняли окраску: из розовых постепенно становились голубыми, потом голубовато-оранжевыми... Джованни взял Лауру за плечо и направил к сваям, зеленые пряди которых расчесывало слабое подводное
течение.
Лауре казалось, что едва ли не целый день пробыла она на дне бухты, и она очень удивилась, когда Агостино сказал:
— Ого! Целых двадцать минут плавали!.. Ну, как впечатление, Лаура? Она даже не сразу ответила — не хватало слов.
— Волшебное царство! Я согласилась бы... навсегда там поселиться,— и мечтательно улыбнулась.
— Даже без меня? — шутливо спросил Джованни, помогая ей снять акваланг. Лаура прижала его руку к своей щеке и оглянулась на Агостино:
— Спасибо. Большое спасибо.
— Ты первая, кто не попросил у меня сувенир. Но если...
— Нет, нет,— перебила Лаура.— Все должно оставаться там... Все, все...
Он кивнул и снисходительно улыбнулся:
— Как я понимаю, вы уже считаете себя царицей этого подводного царства. А знаешь, Джованни, блестящая мысль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58