Единственная разница состоит в том, что с большой высоты больнее падать – вот и все.
В шоу-бизнесе кратчайшее расстояние между двумя точками – виток спирали; чтобы стать звездой в Голливуде, пробиваться нужно в Нью-Йорке. Помимо непременной школы актерского мастерства, занятия в которой проходили несколько раз в неделю, Джаггерс начал с того, что устроил Мерри на сеансы фотосъемки к самым известным фотографам. Гомер Зенакис четыре часа снимал Мерри на Джоунс-Биче на фоне песка и волн. Причесанную. С развевающимися волосами. Босиком. В купальнике. С бокалом шампанского. Со старинной медной подзорной трубой.
В конце сеанса Мерри еле держалась на ногах. Зенакис погрузил свое оборудование в красный «ягуар» и укатил. Один из его помощников отвез Мерри домой в «форде».
Войдя, Мерри перезвонила в бюро, где принимали все ее телефонные звонки, и узнала, что, как всегда, звонили от Джаггерса. Джаггерс звонил ей так часто, что Мерри подозревала, не проверяет ли он просто – делает ли она все, что от нее требуется. Или приучает пользоваться услугами телефонной службы, к которой Мерри привыкла всего за неделю. Когда она перезвонила, Джаггерс снял трубку сам.
– Послушайте, юная леди, – сразу начал он. – Почему вы до сих пор не написали своему отцу?
– Я… – Мерри запнулась, затем проговорила. – Я хотела удивить его.
– Что ж, он удивлен, это верно. И здорово рассержен. Было бы неплохо, если бы ты написала ему сегодня же вечером.
– А что я ему скажу? В последнее время мы почти не общались.
– Напиши хотя бы, что ты в Нью-Йорке. Что поступила в драматическую школу.
– Но…
– Никаких «но». Сделай, как я тебе говорю.
– Почему?
– Потому что он разгневан, а он – мой клиент. Мои клиенты всегда должны быть довольны. Сделай это, не упрямься.
– Хорошо. Напишу. Обещаю.
– Вот и отлично. И добавь также, что мистер Коло-дин очень тобой доволен.
– Это и в самом деле так?
– Да, я говорил с ним сегодня днем. И еще напиши, что начинаешь брать уроки дикции и риторики.
– Вот как?
– Да, с завтрашнего дня. Во всяком случае, когда он получит письмо, одно-два занятия уже состоятся.
– Но зачем мне…
– Это – предложение Колодина. – А, тогда понятно.
– Хорошо.
– И еще, мистер Джаггерс?
– Что?
Она чуть замялась, решила было, что лучше промолчать, но потом все же не выдержала и сказала:
– Извините, если из-за меня у вас какие-то неприятности. Я имею в виду – с моим отцом…
– Ничего, я этого ждал, – прервал он, вмиг развеяв опасения Мерри. – Все обойдется.
– Будем надеяться.
– Да. Как бы то ни было, это уже не твоя забота.
– Почему?
– Я бы не стал рисковать и не возился бы с тобой, если бы не был уверен, что из тебя выйдет толк. Я уверен, что ты пробьешься. И Колодин тоже так считает.
– Я об этом даже не мечтала, – честно призналась Мерри.
– Скоро научишься, – рассмеялся он и положил трубку.
Мерри поставила на плиту чайник и села на тахту со сценарием в руках, чтобы еще раз прорепетировать сцену из «Трех сестер». В пятидесятый раз.
Как ни странно, жила она довольно спокойно. Хотя свободного времени совершенно не оставалось, да и к вечеру она буквально валилась с ног от усталости. Забиралась в ванну со сценарием в надежде подучить текст, но сил не было, и Мерри просто нежилась в горячей воде – ей казалось, что усталость постепенно покидает мышцы, растворяясь в воде. Друзьями или хотя бы новыми знакомыми, с которыми можно было посидеть вечерком и приятно провести время, Мерри так до сих пор и не обзавелась. В школе ее сторонились – и вполне объяснимо. Ведь работали другие стажеры ничуть не меньше Мерри, но прекрасно понимали, что она пробьется быстрее. На стороне Мерри были и громкое имя, и связи, и деньги, наконец. Нет, держались с ней вполне вежливо, но зависть ощущалась буквально во всем. В ответ Мерри старалась только работать еще усерднее, вкалывая до седьмого пота, чтобы завоевать хотя бы расположение других студийцев.
Однажды утром, вернувшись домой с очередного урока дикции и риторики, Мерри обнаружила в своем почтовом ящике большой конверт от Джаггерса. Внутри она нашла иллюстрированный разворот с весенними модами, который собирался поместить журнал «Вог» в одном из ближайших номеров. А в нем – свою огромную цветную фотографию с бокалом шампанского – одну из тех, что снимал Зенакис на берегу Атлантического океана. Мерри позвонила в телефонную службу и узнала, что Джаггерс просил перезвонить ему. Она позвонила. Джаггерс с места в карьер сказал, что пора начинать. Ни с чего-то сверхъестественного, конечно, но так, чтобы мир узнал о том, что она существует.
– У тебя есть под рукой карандаш? – спросил Джаггерс.
– Да.
– Хорошо. В три часа тебя ждут в «Элизабет Арден». А в половине пятого ты должна быть в «Сент-Реджисе». Желательно, чтобы ты появилась на четыре минуты позже. Не в баре Кинга Коула – он только для мужчин, – а в небольшом коктейль-баре по соседству с ним. Знаешь его?
Мерри не знала, но была уверена, что найдет.
– Со мной будут двое – Билл Карр и Джеймс Уотерс.
– Драматург?
– Он самый. Теперь повтори.
Мерри повторила. В три – салон «Элизабет Арден». «Сент-Реджис» – без двадцати шести пять.
– Хорошо, – похвалил ее Джаггерс, – Если получится, то поспи немножко. Мы можем сегодня засидеться допоздна.
– Как здорово! – восхитилась Мерри.
– Прибереги свой пыл для другого случая, – сварливо посоветовал Джаггерс и положил трубку.
С упреком Джаггерс поторопился. Мерри возликовала вовсе не потому, что хотела посидеть в ночном баре. Обрадовало ее то, что колесики, наконец, завертелись. Да и все, с этим связанное, казалось ей страшно увлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140